ПЕРЕСТРОЙКА В ЦЕРКОВЬ

Кураев Андрей

Миссионерское служение требует сегодня жертвенности не в том смысле, что недообращенные язычники могут скушать миссионера. Есть и иная жертвенность в миссионерском служении. Это жертва полнотой собственной церковной жизни для того, чтобы быть ближе и понятнее нецерковным людям.

Эта формула не должна пугать. Для человека, полюбившего монашескую жизнь, бывает очень болезненным его призвание к епископскому служению. Я знаю монахов, которые с болью принимали церковное послушание, мешающее их молитвенному сосредоточению (скажем, назначение строителем какого-либо храма, монастыря или подворья).

Вот две истории из «Древнего Патерика»: «Спросили старца: есть два брата, один безмолвствует в келье своей, продолжая пост до шести дней в седмицу и много налагая себе трудов, другой же служит больным. Которого дело более приятно Богу? Ответил старец: хотя бы тот брат, который держит пост в течении шести дней, за ноздри

повесил себя, и тогда он не может сравняться с тем, который услуживает больным» (17,21). Но если в Патерике физическая помощь ближнему ставится выше заботы о собственном совершенстве, то тем более высоко должна ставиться в Церкви помощь в пробуждении и поддержании духовной жизни. Именно в таких ситуациях преподобный Макарий Алтайский вспоминал слова, сказанные ему преподобным Серафимом Саровским — «добро добра добрее» [547] .

547

Архимандрит Макарий (Глухарев). Письмо обер-прокурору Синода С. Д. Нечаеву. 28 июня 1836 г. H Нестеров С. В. Словом и житием наставляя: Жизнь и труды преподобного Макария Алтайского. M., 2005. С. 442.

В Патерике же описывается кончина некоего монаха, который нес послушание монастырского эконома. Ради сношений монастыря с внешним миром ему постоянно приходилось покидать стены обители. Долгие и частые отлучки в мир не принесли пользы его душе. По смерти его лицо сразу принимает черный цвет… «Авва монастыря, будучи духовен, как скоро увидел случившееся, собрал все братство, говоря: брат наш отошел от жизни, и вы знаете, что для вашего успокоения и безмолвия от всей души занимался он делами нашими и, как человек, прельщен был лукавым и потому из-за нас подпал он греху; давайте потрудимся прилежно за него и будем молить человеколюбца Бога. Они же, сострадая к нему за все труды его, начали со слезами поститься и молить Бога, что бы Он помиловал его. И провели три дня и три ночи в посте, ничего не вкушая, но плача и сокрушаясь о погибели брата… И начало лицо брата понемногу очищаться и сделалось все чисто». Игумену же в видении Господь так объясняет Свое оправдывающее решение: «Ибо мог и он пребывать в безмолвии, как и все в монастыре. Но по поводу дел братии, как человек, погубил себя» [548] .

548

Древний патерик. С. 366

Но наличие риска не есть достаточная причина к тому, чтобы запретить эту рискованную деятельность, или тем более к тому, чтобы брезгливо сторониться миссионеров и их проповедей и книг.

Церковная традиция знает, что нужны разные служения, в том числе и те, которые таят в себе опасность искушений. Вспомним слова преподобного Макария Великого: «Кто работает, тот о молящемся пусть говорит так: "Сокровище, которым владеет брат мой, есть общее, следовательно, владею им и я". И кто молится, тот о читающем пусть говорит так: "Чем пользуется он в чтении, то и мне послужит на пользу". И кто молится, да не осуждает работающего за то, что он не молится. И кто работает, да не осуждает молящегося» [549] .

549

Преподобный Макарий Египетский. Духовные беседы. M., 1880. С. 23

И в служении священника, и в служении епископа, и в служении богослова есть свои опасности — по-своему не меньшие, чем в служении миссионера (обвыкание к святыне, непрестанно оказываемые знаки почтения, привилегированное положение в церковной общине, доступ к власти и деньгам, возможность учительства, необходимость постоянной оценки способностей тех или иных людей к исполняемым ими церковным послушаниям…). Но, зная об этих опасностях, все же следует входить в эти служения, а не прятаться от них. Личной молитвенной сосредоточенностью, личным духовным совершенством приходится жертвовать ради того, чтобы быть с людьми и помогать им в обретении Христа.

В византийской «Повести о заключенном бесе» рассказывается, что однажды авва Лонгин, поймав черта, заставил его рассказать, какими способами он отнимает у монахов шансы на спасение души. Среди прочих козней значится и миссионерство: «Это я отправляю монахов в страну варваров под предлогом учительства» [550] .

Блаженный

Августин в 398 году требует от монахов пустынного острова Капрария: «Не предпочитайте ваш покой нуждам церкви, ибо если никто из лучших людей не захочет ей служить, то исчезнет и самая возможность для нее порождать их… Если мать ваша, Церковь, пожелает вашей помощи, то не отвергайте ее в ленивой неге» [551] .

550

Дурново И. Легенда о заключенном бесе в византийской и старинной русской литературе. M., 1915. С. 13.

551

Цит. по: Герье В. Блаженный Августин. M., 2003. С. 119

И святой Златоуст властно обратился к монаху-отшельнику: «Покинь свои горы и оставь там свою бесплодную склонность, которая не может послужить ни людям, ни Богу. Возьми посох и отправься на низвержение идолов в Финикии» [552] . Для Златоуста это принципиально — быть с людьми для него важнее, чем пербывать в уединенной чистоте: «Велик подвиг и велик труд монахов. Но если кто сравнит труды их с священством, хорошо исправляемым, тот найдет между ними такое различие, какое между простолюдином и царем» [553] ; «Если бы кто предложил мне на выбор: где я желал бы заслужить доброе о себе имя, в предстоятельстве ли церковном, или в жизни монашеской, я тысячекратно избрал бы первое» [554] .

552

Цит. по: ТьерриА. Святитель Иоанн Златоуст и императрица Евдоксия. Христианское общество Востока. M., 1884. С. 183

553

Святитель Иоанн Златоуст. Шесть слов о священстве. 6,5 // Творения. Т. 1. Кн. 2. С. 472

554

Там же. 6,7. С. 474

Таков вывод святоотеческой традиции: «Если предлежат душе две вещи вредные и никак нельзя избежать одной из них: что надобно делать? — Ответ Иоанна: Из двух вредных вещей должно избрать менее вредную» [555] . «При сравнении зол должно выбирать легчайшее. Например, когда мы предстоим на молитве и приходят к нам братия, мы бываем в необходимости решиться на одно из двух: или оставить молитву, или отпустить брата без ответа и опечалить его. Но любовь больше молитвы» [556] .

555

Преподобных отцов Варсануфия Великого и Иоанна руководство к духовной жизни в ответах на вопрошения учеников. СПб., 1905. С. 241

556

Преподобный Иоанн Лествичник. Лествица. Сергиев Посад, 1908. С. 201.

Конечно, служение миссионера связано с особыми искушениями. О них много предупреждают в нынешних семинариях и монастырях: «Не впади в гордыню», «Не интересуйся внешним миром — читай только отцов», «Не лезь учить других — соблазнишься тщеславием», «Очисти себя и тогда уж думай о других». Все верно (кроме разве что последнего: именно если человек однажды решит, что себя он уже достаточно очистил, — именно тогда ему нельзя ни подходить к Чаше, ни выходить на проповедь). Все верно. Но если бы кроме предупреждений об опасностях миссионерства Церковь бы еще и молилась о тех, кто все-таки вынужден идти в этот опасный край, и если бы она поддерживала их чаще, чем одергивала…

Да, чтение еретической, языческой и просто светской литературы, равно как и беседы с церковными людьми отвлекают миссионера от молитвы. Так надо не осуждать за это миссионера, а просто сугубо молиться о нем.

В советские времена очень любили говорить о том, что что-то нас от чего-то отвлекает. Любимый аргумент атеистической пропаганды был такой: религия отвлекает массы трудящихся от ускоренного строительства коммунизма. И еще тогда я видел в этом фальшь. Почему религия отвлекает, а футбол не отвлекает? Тоже отвлекает! И еще большие массы. Только против футбола советская власть почему-то ничего не имела.