Переулок Солнца
Шрифт:
Парикмахер был на службе, поэтому рабочие фирмы сами начали сгружать вещи, ставя их на землю во дворе.
Оказалось, привезли сияющий лаком спальный гарнитур со множеством зеркал.
— Вот это шкафищи! Что только в них класть? — протянула пораженная Йетта. — Для наших-то вещей таких не нужно, наши пожитки в одном ящике поместятся, — добавила она и улыбнулась незлобиво и без зависти.
Нунция со своим неизменным пучком на голове, скрестив руки, взирала на эту мебель подобно разгневанному Наполеону.
Начиналась самая ответственная часть операции. Нужно
— Подсобить не хотите? — громко спросил рабочий.
Сперва никто не двинулся с места. Потом неожиданно, вытирая о фартук руки, вперед вышел Саверио. За ним сейчас же последовал пенсионер. Тогда из толпы вышли сыновья Йоле.
— Не надо, маэстро, — проговорил один из них. — Саверио, бросьте… Лестница скверная, можно свалиться. Дайте уж мы, мы помоложе.
Скоро к ним на помощь подошли и другие мужчины из соседних домов.
Женщины стояли, не двигаясь, со злостью глядя на своих изменников-мужей. Небось сбегать на угол за молоком — их нет, они, видите ли, очень устали! А вот для Блондинки все тут как тут, и пиджаки поснимали и рукава закатали, для нее они даже мебель таскать готовы!
Один Анжилен не пошел помогать, но, чувствуя, что должен как-то оправдаться, улучил минутку и, указывая на свою собаку, проговорил:
— Вот ведь уйди от нее попробуй — беды не оберешься.
Тем временем отряд добровольцев уже скрылся в дверях и, сгибаясь под тяжестью половины огромного шкафа, взбирался на первую площадку. Оттуда долго доносились разноголосые крики:
— Поднимай!
— Нет! Стой! Опускай вниз!
— Ну, еще немножко! Вот так. Стоп!
— Давай! Давай!
Потом отряд вместе с половиной шкафа организованно отступил во двор; только шкаф теперь несли на головах.
— Не проходит!
Рыжая захохотала. Нунция злобно усмехнулась. Зораида всплеснула руками.
— Что же теперь делать? — упавшим голосом проговорила она.
— А вам какая забота? — отрезала Рыжая.
Кто-то побежал на чердак. Скоро в слуховом окне появилась голова и принялась изучать обстановку. Затем та же голова показалась пониже, в окне пенсионера. Искали место, где можно укрепить блок.
Наконец, оставляя на ветхой штукатурке глубокую борозду, блок поплыл наверх и был привязан к подоконнику как раз над окном Арнальдо.
Теперь оставалось найти веревку. Сбегали за подмогой к ломовому извозчику с улицы делла Биша. Извозчик притащил канаты и остался помочь.
К вечеру шкаф начал медленно подниматься. Все присутствующие, и даже женщины, с замиранием сердца следили за ним глазами. Вот шкаф закачался у самого окна. Кто-то изнутри попытался повернуть его, чтобы втащить в комнату, но безуспешно. Окно! Никто не подумал измерить его! А оно было слишком узкое.
— Вниз! — закричали из комнаты. — Давай вниз потихоньку!
Шкаф медленно пополз вниз и снова утвердился во дворе.
— Смотри ты, какая штука! — сокрушался Анжилен.
— Два сантиметра только! — крикнул рабочий, высунувшись из окна.
Несколько ударов топором, и жалюзи вместе с петлями полетели вниз, обрушив на головы
Наконец мебель втащили наверх.
А Блондинка так ни разу и не появилась, будто все эти манипуляции, весь этот кавардак, битых два часа царящий во дворе, ее совершенно не касались. Только под конец она на секунду показалась в окне, как всегда с распущенными волосами, взглянула на задранные головы стоящих внизу соседей и быстро прошептала:
— Спасибо.
Два дня во дворе оставались вещественные доказательства происшествия в виде кусков штукатурки и обрывков упаковки. Что же касается окна на втором этаже, то оно долго еще было без ставен, поэтому у Нунции, окно которой было как раз напротив, под разными предлогами перебывали все жильцы в надежде полюбоваться на комнату с новой обстановкой, но они не видели ничего, кроме солнца, отражавшегося в зеркале.
Потом по двору пошел слушок, он расползался по лестницам, проникал в каждую квартиру. Мебель-то, оказывается, была приобретена в рассрочку.
Рыжая первая узнала об этом от невесты рассыльного, служившего в мебельной фирме, доставившей обстановку.
И ему дали ее так, за здорово живешь? И ему поверили? — спрашивали у Рыжей.
— По частям будет платить. Он им векселя оставил.
— Ну это другое дело. Нечего было тогда задирать, нос и очки нам втирать своей новой мебелью.
— Какие же он нам очки втирал? — возразила Йетта. — Даже слова не сказал. Да и она, Блондинка: «Спасибо», и все.
— Что, он лучше нас, что ли? Не по этой улице он сопливым мальчишкой бегал? — кипятилась Нунция. — А видели вы, зашел он хоть раз к Маргерите стаканчик выпить или, к примеру, корретто[4] чашечку. Видели вы его когда-нибудь без галстука? Воображает из себя невесть что! Или у нас тут девушек нет? Еще какие! А ему — нет, откопал мымру эту неизвестно где. Здоровается с тобой так, будто снисхождение делает, будто из другого теста.
Нунция разошлась вовсю.
— Но ведь он в центре работает, — вступилась Йетта, — в шикарной парикмахерской. Не может же он ходить туда оборванцем. Вон ваша Вьоланте тоже должна по моде одеваться, когда в учреждение идет.
— Оставьте Вьоланте в покое! И раз навсегда выкиньте из головы сравнивать ее с такими! — крикнула возмущенная прачка и, повернувшись, удалилась.
По вечерам во дворе слышно было все, что делается в доме. Слышно было, как храпит Анжилен, как молится Нерина, и кашляет пенсионер, слышны были разговоры, ссоры, все, что происходит в каждой семье.
Однажды вечером можно было услышать; как Нунция препирается с Вьоланте. Девушке хотелось какую-то вещь, которую мать не намерена была покупать.
— Хочешь, как этот? — говорила прачка, кивая в сторону окна Арнальдо. — Брать вещь, не платить и векселя подписывать? Так кто угодно синьором станет!
Тут уж вмешался сам Арнальдо.
— Вот оно что! — заорал он, высовываясь из окна. — Значит, любой может? Чего ж вы тогда не попробуете? Попробуйте! Посмотрим, какой дурак даст вам что-нибудь в кредит. Слишком много на себя берете!