Перевал в середине пути. Как преодолеть кризис среднего возраста и найти новый смысл жизни
Шрифт:
В декабре 1945 г. в огромных сосудах, находившихся в пещере, один арабский крестьянин нашел несколько древних рукописей. Оказалось, что эти тексты принадлежат гностикам, ранним христианам, которые больше опирались на собственный опыт и пережитые ими откровения, чем на официальные церковные догматы. Одна из этих рукописей называется «Евангелие от Фомы». Если не вдаваться в подробности, речь идет о неизвестных проповедях Иисуса, и если это действительно так, нам открывается совсем иная личность по сравнению с той, которая описана в других жизнеописаниях Иисуса Христа. Одно из высказываний Иисуса нам определенно следует принять во внимание, когда мы претерпеваем трансформацию в среднем возрасте. Он сказал: «Когда вы рождаете это в себе, то, что вы имеете, спасет вас. Если вы не имеете этого в себе, то, чего вы не имеете в себе, умертвит вас» [92] .
92
Elaine Pagels, The Gnostic Gospels, p. 152.
Поскольку то, что внутри, было подавлено, все мы больны и страдаем от внутренней разобщенности. Поскольку
93
«Patmos», in An Anthology of German Poetry from Holderlin to Rilke, p. 34.
Вопрос не в том, чтобы жить без мифа, а в том, образы какого мифа управляют нами, сознательно или бессознательно. Сознательно мы можем сослаться на ряд верований и социальных устоев, соответствующих коллективным ценностям, например, на заботу о своем здоровье или на соблюдение групповых норм, но расплатой за такую форму приспособления является невроз. Или же мы можем жить в ладу с ложным мифом, таким, например, как: «Я всегда должен быть хорошим мальчиком, не проявлять своего раздражения и помогать другим людям». Однако направляющий образ может локализоваться в таких глубинах бессознательного, что человек всегда будет реагировать совершенно определенным образом и вряд ли сможет действовать иначе. Никакой внешний конформизм, никакое внутреннее согласие не гарантируют целостности. И действительно, если кто-то получает удовольствие от того, что обслуживает нечто Внешнее, то когда происходит конфликт, он будет продолжать следовать запрограммированным ожиданиям. Повторяю: если сохраняется социальная стабильность, то она сохраняется за счет индивидуумов. В своей речи перед духовенством, произнесенной в 1939 г. в Лондоне и посвященной психологии религии, Юнг отметил, что мы вынуждены выбирать между социальной идеологией и индивидуальным неврозом. Приемлемой альтернативой может служить лишь путь индивидуации [94] . Это утверждение до сих пор не утратило своей актуальности.
94
«The Symbolic Life», The Symbolic Life, CW 18, pars 632, 673–674.
Понятие индивидуации формулирует миф Юнга для нашего времени, в том смысле, что оно определяет совокупность образов, направляющих энергию души. Проще говоря, индивидуация – это императив развития для каждого из нас, предписывающий достижение максимально возможной полноты личности в тех рамках, которые отпущены для нас судьбой. Повторю еще раз: пока мы осознанно не повернемся навстречу своей судьбе, мы останемся у нее на привязи. Нам следует отделить себя настоящих от тех, кем мы стали, от фактического, но ложного ощущения Я. «Я – это не то, что со мной произошло; я – это то, кем я хочу стать». Смысл этой фразы должен каждодневно звучать в нашей голове, если мы собираемся чего-то добиться в жизни, а не остаться пленниками своей судьбы. Эта дилемма и необходимость осознания нашли свое довольно-таки юмористическое выражение в написанной анонимным автором «Автобиографии в пяти коротких главах»:
IЯ иду по улице.На тротуаре глубокая яма.Я падаю в нее.Я потерялся… Я беспомощен.Я здесь ни при чем.Чтобы вылезти, уйдет уйма времени.IIЯ иду по той же улице.На тротуаре глубокая яма.Я притворяюсь, что ее не вижу.Я снова падаю в нее.Я не могу поверить, что оказался в том же самом месте.Но я здесь ни при чем.Опять, чтобы вылезти, уйдет уйма времени.IIIЯ иду по той же улице.На тротуаре глубокая яма.Я прекрасно ее вижу.Я снова в нее падаю… это привычка… но,мои глаза открыты.Я знаю, где нахожусь.Это моя проблема.Немедленно вылезаю.IVЯ иду по той же улице.На тротуаре глубокая яма.Я ее обхожу.VЯ иду по другой улице.Мы никогда не сможем узнать со всей определенностью, насколько мы на самом деле свободны или зависимы, но нам следует, как напоминают экзистенциалисты, поступать так, словно мы свободны.
Такие поступки поддерживают достоинство человека и его жизненные установки, в противном же случае он будет лишь испытывать страдания, продолжая считать себя жертвой. Покинув Нью-Йорк, пилот, изменяя курс своего Боинга-747 всего на несколько градусов, может оказаться либо в Европе, либо в Африке. Так и мы, внеся лишь минимальные коррективы, можем кардинально изменить свою жизнь. Такое решение не означает отказа от необходимости ежедневно оставаться в контакте с тем, что воздействует на нас извне. Юнг объяснял, что человек
а priori является бессознательным существом, а его сознательное
Идентификация с объектом, о которой упоминает Юнг, сначала означает идентификацию с реальностью самого родителя, а позже – с властью родительских комплексов и социальных институтов. Пока сохраняется наша изначальная идентификация с внешним, объектным миром, мы будем ощущать себя отчужденными от субъективной реальности. Разумеется, человек всегда остается социальным существом, но вместе с тем он является духовным созданием в телесной оболочке, или носителем таинства окончания своего бытия. Сохраняя верность внешним отношениям с людьми, мы должны больше внимания уделять развитию своей личности, стремясь приблизиться к некому идеальному представлению о себе. Действительно, чем более дифференцированными мы становимся как индивиды, тем более разнообразными и глубокими будут наши отношения с окружающими. Как сказал Юнг:
95
«Definitions», Psychological Types, CW 6, par. 755.
Так как человек – это не просто отдельное, обособленное существо, а в силу самого своего существования предрасположен к коллективным взаимоотношениям, процесс индивидуации должен привести его вовсе не к изоляции, а наоборот, к интенсификации и расширению спектра коллективных взаимоотношений [96] .
Парадокс индивидуации заключается в том, что мы лучше всего поддерживаем близкие отношения, когда достигаем такого уровня внутреннего развития, что не нуждаемся уже в энергетической подпитке со стороны окружающих. Сходным образом, мы лучше всего служим нашему обществу, когда, став полноценной личностью, привносим в него диалектику, необходимую для психического здоровья любой социальной группы. Каждый элемент социальной мозаики смотрится максимально выигрышно именно благодаря своей уникальной окраске. Мы будем наиболее полезны для общества, если сможем предложить ему нечто совершенно уникальное, а именно – нашу богатую, полноценную личность. Снова обратимся к Юнгу:
96
Ibid, par. 758.
Индивидуация противостоит тенденции к личностному конформизму, а, следовательно, и к коллективизму. Достигнув индивидуации, человек забывает чувство вины, оставляя ее всему остальному миру, – ту вину, которую он обязан попытаться искупить. Он должен предложить за себя какой-то выкуп, то есть произвести на свет такие ценности, которые станут равноценной заменой его отсутствия в коллективном личностном пространстве [97] .
Таким образом, стремление к индивидуации не является нарциссическим; это самый лучший способ приносить пользу обществу и поддерживать индивидуацию других людей. Мир не получает никакой пользы ни от тех, кто отстраняется от самого себя и от окружающих, ни от тех, кто заражает своей болью других. Индивидуация, понимаемая как совокупность направляющих образов, которые задают одновременно и цель, и процесс, служит на пользу человеку, который, в свою очередь, вносит свой вклад в культуру. «Цель важна лишь в качестве идеи, – пишет Юнг, – существенным оказывается лишь такое деяние, которое ведет к цели: именно оно является целью жизни» [98] . Когда мы встаем за штурвал на капитанском мостике, плохо представляя себе направление будущего движения, зная только, что цель обязательно должна быть достигнута, – в этот момент мы приступаем к грандиозному душевному странствию. Жизнь не так длинна, так что нам вряд удастся совершить еще одно такое странствие. Задача первой половины жизни заключается в таком усилении Эго, которое позволило бы покинуть родителей и войти во внешний мир. Накопленной силой человек может воспользоваться во второй половине жизни, чтобы совершить дальнее душевное странствие. Тогда внутренняя ось Эго – мир заменяется осью Эго – самость, и таинство жизни раскрывается человеку на любом из вновь открывшихся путей. Это не отрицание нашей социальной реальности, а восстановление истинной религиозной сущности нашей жизни. Именно поэтому, по мнению Юнга, нам следует спросить человека,
97
«Adaptation, Individuation, Collectivity», The Symbolic Life, CW 18, par. 1095.
98
«The Psychology of the Transference», The Practice of Psychotherapy, CW 16, par. 400.
Ощущает или нет он связь с чем-то бесконечным? Это вопрос всей его жизни… Если мы понимаем и чувствуем, что уже сейчас, в этой жизни, мы установили связь с бесконечностью, изменяются наши желания и установки. В конечном итоге мы оцениваем себя по тем значимым вещам, которые нам удалось реализовать, но если их не удалось реализовать, то наша жизнь прошла впустую [99] .
Чтобы поддерживать хорошие отношения с чемто более масштабным, чем наше Эго, надо уметь извлекать из них информацию и использовать ее для собственной трансформации. Над входом в храм Аполлона Дельфийского жрецы начертали обращение к паломникам: «Познай себя». На входе во внутреннее помещение была надпись, созвучная античному тексту: «Ты – творение». Эти надписи очень хорошо впитали в себя самую суть диалектики индивидуации. Наше предназначение заключается в том, чтобы познать себя с максимальной полнотой и чтобы понять себя в контексте окружающего нас великого таинства.
99
Memories, Dreams, Reflections, p. 325.