Перевернутая луна
Шрифт:
Арка вывела их на Променад.
Наоки улыбнулась. Мичи всегда хвалил ее за умение ориентироваться в незнакомых городах и районах. Хорошая зрительная память не раз спасала ее во время рейдов в трущобные кварталы Хабаровска. Девушка относилась к редкой категории штурмовиков, умеющих распознавать засады перевертов задолго до их обнаружения.
Интуиция?
Или понимание родственных душ…
Неприятную мысль Наоки загнала подальше. Она — потомок вендиго. И не более того.
Променад Иштамба выглядел многолюдным, шумным и взбаламученным. Обеденное время, конечно. И слухи о беспорядках у подножия. Наоки слышала краем уха, как некоторые ведуны
Лавочки были заняты. Обитатели вершины держали в руках бутылки с лимонадом и питьевой водой, ели какой-то вкусно пахнущий фаст-фуд и оживленно беседовали.
Тейн не смотрел по сторонам.
Напротив, ведун ускорил шаг, так что поспевать за ним стало еще сложнее.
— С чего мне начать? — выдохнула Наоки, вновь поравнявшись с ликвидатором.
Они шли по аллее, огибая массивные стволы пальм, шумные молодежные компании и причудливые гранитные памятники, над которыми потрудились скульпторы с замашками Пикассо. Справа и слева тянулись полосы одностороннего движения. Необычное зрелище — плоские крыши за каменным парапетом, террасы, увитые плющом и виноградом, электрические провода на фоне зеленеющего оазиса и кажущегося бесконечно далеким океана пустыни.
— У нас всего пара зацепок, — пожал плечами Тейн. — Бар «Диаблеро», в котором всё случилось. И таксист, подвозивший Мичи.
— Скудно.
— А то. Начинай с чего хочешь.
— Есть соображения?
— Таксист стремный. Мичи едва успел выйти из портала, а на них уже напали переверты. Я бы допросил этого чувака, он много всего не договаривает.
Наоки кивнула.
И поставила галочку в своем списке неотложных дел.
Владения профсоюза не выглядели слишком пафосно, как это следовало бы ожидать при таком уровне влияния. Напротив, скромный фасад здания почти не отличался от соседних образчиков исторической застройки. Узкие балкончики, вытянутые и зарешеченные бойницы окон, местами — деревянные ставни. Резьба по камню, выцарапанные в кладке оккультные символы, узкий фронтон, бесконечные карнизы и декоративные вставки. Под самой крышей — круглое окно с витражными стеклами. И — настоящие жестяные водостоки, не какой-нибудь новомодный пластик.
Наоки знала, что фасад защищен кучей заклинаний, в стену вмурованы мощные артефакты, а в цокольном этаже, на закрытом паркинге, размещены порталы, ведущие в девять крупнейших городов мира. Один из порталов по просьбе Тейна временно подключен к Теноксу. А еще внутри здания представлен весь набор профсоюзной инфраструктуры. Обменник, арсенал, служба снабжения, аналитический отдел, бесплатная гостиница для охотников. Часть помещений уходила вглубь скалы — Наоки понятия не имела, что там разместили куратор и его приспешники.
Беглецы приблизились к двустворчатой двери, искусно отделанной эбеновым деревом и слоновой костью.
Вместо звонка — молоток.
— Когда отправляемся? — Наоки трижды постучала молотком по бронзовому кругляшу. Чистая формальность. На фасаде раскиданы камеры, а запирающий механизм заточен под ауру «своих». Девушке нравился сам процесс.
Дверь со скрипом отворилась.
— Сейчас, — ответил Тейн.
И переступил порог.
По неровной дороге мчались колесные грузовики. Пыль стояла такая, что редкие прохожие вынуждены были прятать носы в респираторах и повязанных треугольниками шелковых банданах. Солнечный диск намертво врос в выцветший небосклон. Поднялась лютая жара — градусов сорок, не меньше.
Гонсалес провел аэрокар над грузовиками и свернул на двухполоску, протянувшуюся в сторону трущоб. Асфальт здесь растрескался, покрылся многочисленными выбоинами и вообще производил жуткое впечатление. Слева громоздилась автомобильная свалка — груды проржавевших остовов, превратившихся в высоченные зиккураты. Уступы этих индустриальных башен поросли пучками рыжей травы и колючим кустарником. Изредка можно было заметить морду койота, высунувшуюся из распахнутой дверцы некогда шикарного салона.
Койот проводил Гонсалеса внимательным взглядом.
Таксиста передернуло.
В этих кварталах никогда не знаешь, кто за тобой наблюдает. Северо-восточные окраины Тенокса облюбовали кланы перевертов, предпочитавшие держаться подальше от Пояса Защиты. Бедность — залог того, что здания не подключаются к охранному кольцу, созданному ушлыми ведунами. Сюда даже копы не суются. Грязь, безысходность, уличные банды и никаких коммунальщиков. Даже трансмиттеры скоро закончатся…
Дичь.
Справа тянулись убогие пятиэтажки, сляпанные из кирпичей, железобетонных блоков, пластика, металлического профиля, досок и бог весть чего еще. Открытые террасы на опорных столбах, зарешеченные балконы, обильная поросль спутниковых тарелок. Разительный контраст с приморским и центральным районами, в которых таксисту частенько приходилось бывать.
Гонсалес жил на юге. Тихие улочки и аккуратные таунхаусы, прячущиеся в тени пальм. Совсем другое дело. Не фешенебельный запад, переделанный для белых гринго, и не Сити с его чудовищными небоскребами. Там за скромную студию такие деньжищи заплатишь, что жить не захочется. Нет, юг — он для людей бережливых, любящих спокойствие, тишину и добрых соседей, с которыми всегда можно потрепаться за чашечкой ароматного колумбийского кофе. Кому-то не хватает песчаных пляжей и мерного рокота океана? Так ведь можно проехаться на запад — туда, где простираются бесплатные муниципальные пляжи. Или еще дальше, чтобы насладиться одиночеством, посидеть вечером у костра, слушая прибой, зажарить парочку горячих колбасок и запить всё это пилзнером «Карта Бланка». А над головой — яркие тропические звезды…
Таксист мечтательно вздохнул. Он и не заметил, как справа появились холмы, усыпанные дощатыми и жестяными сарайчиками, раскрашенными во все цвета радуги. Свалка продолжала тянуться вдоль дороги, только машинные ярусы измельчали, а кое-где развалились. Сетчатый забор тут покосился, в отдельных секциях охотники за металлоломом прорезали здоровенные дыры.
Направо и снова налево.
По обе стороны грунтовой дороги — фанерные лачуги.
Гонсалес чуть не пропустил знак, указывающий на конец трансмиттерной линии. За полсотни метров до знака обнаружился съезд на бесплатную парковку для неудачников, решивших сунуться в муравьиное гнездо.
Парковка, вопреки ожиданиям, была заполнена от силы на треть. Еще бы — ни один психопат не отважится бросить здесь свою машину. Если не угонят, так разберут на запчасти за считанные минуты — и глазом не моргнут. А попытаешься что-то вякнуть — перо в бок, труп в ближайшую канаву. Все машины прячутся по гаражам и охраняемым паркингам, прижатым к основной магистрали.
Здесь — край беззакония.
Гонсалес имел «крышу», поэтому его не трогали. Мощную «крышу», звериную. Тех самых ребят, которые следили за Мичи до самого «Диаблеро». Тех, кого нанял очень серьезный человек, о котором не следовало говорить вслух.