Перевертыш

Леж Юрий

— Товарищи офицеры! — гаркнул он. — По гарнизону объявлена боевая тревога. По коду «Сирень». Всем предписано немедленно занять места согласно боевого расписания.

В возникшей суматохе Успенский протолкался мимо идущих ему навстречу офицеров и старшин к столику капитана Мишина и Пана.

— Настя передала, Пал Сергеич, что какие-то махновцы прорвались к городу, — сказал он, даже не присаживаясь. — Их где-то полк или поменьше побольше, с техникой. Идут почти точно на расположение батальона.

— Вот и покушали, — вздохнул капитан, откладывая в сторону ложку. — Ждите меня в машине, вы ведь свою-то так в батальон

еще и не отогнали?

*

Пан никогда не думал, каким будет его первый бой. Оказалось, совсем похожим на обычную учебно-боевую тренировку. Ну, кроме самого начала, конечно, когда они с капитаном Мишиным с сержантом Успенским влетели на «козлике» в расположение батальона.

Бросив машину возле штабной палатки, они разделились, капитан, как и положено, ушел к комбату, а бойцы поспешили к казарме, в оружейку.

— Ваши уже на место побежали, — встретил их старшина Хват, занявший привычное при тревоге место рядом с оружием. — Хватайте свои причиндалы, догоняйте…

— Волчок взвод повел? — спросил Успенский.

— А кто ж еще, ты ведь у нас официально откомандированный, — ответил Хват.

— Тогда, раз меня все равно нету официально, подкинь нам на двоих десяток гранатометов… — попросил Успенский.

— А пушку выделить не надо ли? — язвительно поинтересовался старшина, но гранатометы из дальнего угла оружейки вытащил и по пяток зарядов к ним тоже.

В это время Пан, повесив на плечо свою токаревскую самозарядку в снайперском исполнении, набивал карманы патронами, одновременно стараясь набрать побольше винтовочных и пистолетных к «семену».

— Жадный какой, — посетовал старшина, наблюдая за Паном. — Возьми-ка лучше гранатную сумку, туда и заряды уложишь, и патронов побольше поместится, чем в карманах-то…

Через пару минут, отягощенные гранатными сумками, касками, противогазами, обвешанные винтовками и гранатометами, бойцы выскочили из казармы.

— Теперь поднажмем, — сказал Успенский, устремляясь к взрезанному по тревоге проходу в проволочном ограждении территории.

И поднажали.

Третий взвод четвертой роты занимал по оборонительному расписанию самый дальний край развалин, за шоссе, и был последним на правом крае батальонного расположения. Потому и бежать пришлось долго. Сначала — сломя голову, почти не глядя под ноги, до начала пригородных руин, потом — внимательными, короткими перебежками, прячась за бетонными обломками стен, остовами бывших зданий. Вот тут Пан порадовался, что Волчок гонял его на тренировки именно в эти места. Ориентироваться среди знакомых развалин было легко, и уже через десяток минут он хлопнулся на живот неподалеку от лежки замещающего Успенского сержанта Волкова.

— Успели-таки, — проворчал сержант, оглядываясь на шум, — я думал, там, в городе, и отсидитесь…

— Сам Мишин с нами прилетел птицей, — позволил себе выдать «военную тайну» Пан. — Тебе вот, Вещий, велел гранатомет передать с зарядами, он сам на свою лежку пошел.

— За подарочек спасибо, — отозвался Волчок. — Давай, дуй на свое место и следи внимательнее, что б в обход кто не сунулся.

— Есть.

Пан подхватил полегчавшую сумку с патронами и через пару минут уже пристраивался у остатков кирпичной стены, вглядываясь в происходящее на переднем крае. Как снайпер, Пан располагался позади линии импровизированных окопов, точнее, лёжек среди развалин,

занятых бойцами третьего взвода. Сразу за развалинами открывался обширный пустырь, заросший каким-то чертополохом, высохшим, но продолжающим намертво стоять, возвышаясь над землей тонкими прутиками. На едва видимом простым глазом краю пустыря едва заметно что-то шевелилось, перемещалось, слышались глухие взревывания двигателей, пощелкивали сухие винтовочные выстрелы.

Выставив в том направлении ствол своей снайперки, Пан приник к окуляру прицела.

На дальнем от него краю пустыря, постепенно опускающегося в пологой, длинный овраг, шевелились чуть приметные бронемашины знакомой по учебным таблицам формы. «Бредли» их кажется, называют», — вспомнил Пан. Среди бронемашин сидели на коленях и лежали десятки солдат в узнаваемой, но пока еще непривычной Пану форме противника. Все они находились далеко за зоной действия штурмгеверов, и хоть токаревская винтовка позволяла добить на такое расстояние, Пан решил не спешить. Тревожащий огонь в задачу снайперов никогда не входил, ну, без особого на то приказа, а открывать свою основную лежку до начала боя было бы неразумно.

Не торопясь распихивая принесенные в сумке патроны налево и направо от себя, Пан продолжал посматривать через оптику в сторону пустыря, с удивлением примечая, как это все похоже на тренировочные бои, раз-два в неделю устраиваемые в учебке, когда одна половина курсантов изображала из себя атакующую сторону, а другая «держала» оборону.

От ближних к Пану стрелковых ячеек доносились негромкие голоса солдат, тоже обустраивающихся поудобнее на битом камне и среди торчащей отовсюду металлической арматуры. Ребята легонько, беззлобно переругивались, подшучивали друг над другом, помогая расположиться товарищам понезаметнее со стороны.

Неожиданно чуть позади раздались легкие, скачущие шаги, и возле Пана, схватившегося за пистолет, появился взводный, старший сержант Успенский.

— Неплохо ты освоился, — сказал он, присаживаясь на корточки и оглядывая лежку бойца. — Запасные позиции далеко?

— Вон, там и там… ну и позади еще парочка, — показал рукой Пан, на развалины, среди которых вряд ли можно было с первого взгляда найти подготовленные запасливым новичком запасные лежки.

— Молодец, — скупо похвалил Успенский. — Учти, перед тобой ребята обстрелянные, а вот левее — новички, поглядывай туда почаще. Ну, и не трусь. В таких укрытиях воевать одно удовольствие.

— Да я и не трушу, — сказал Пан.

— Знаю, — согласился с ним старший сержант. — Все равно мандраж пробирает, первый бой или двадцать пятый… Ладно, пошел на свое место.

Пан хотел было помахать рукой вслед передвигающемуся короткими перебежками Успенскому, но потом передумал. Все равно тот не видит.

Просто так полеживать и посматривать на дальний край пустыря пришлось недолго. Минут через десять пятерка броневиков выкатила с края оврага и двинулась, постреливая, в направлении шоссе, подставляя Пану свои левые борта. Следом за броневиками двинулась и пехота, грамотно, короткими перебежками, распавшись на боевые двойки. «А их-то почти как нас учили», — подумал Пан, не сообразив, что тактика наступательного и оборонительного, на уровне взвода и роты, боя в любой стране мира практически одинакова и узнаваемость её зависит только от выучки и слаженности личного состава.