Пернатым не место во дворце
Шрифт:
Зубастый держал так цепко, что не вырваться. А отчаяние билось во мне пойманной птицей.
Нет! Я уже не хочу будущего с ним, да и никогда, признаться, не хотела! Я получила свободу и не собираюсь дать поймать себя снова!
– Все кончено, Зубастый! Отец потерял к тебе доверие!
В глазах мужчины блеснул гнев, и я побоялась, что в пылу гнева случится нечто непоправимое. Сделает своей, а потом поставит отца перед фактом, а мне и слова сказать не дадут!
Эти мысли прибавили дерзости. Я вонзила острые зубы в руку Зубастого,
– Ай!
– разжал руку бывший жених, и я бросилась прочь.
– Пронесло!
– Вупи поравнялся со мной.
– А ты где был? Снова в сторонке отсиживался?
– Ничего подобного! Я в глаз целился клювом!
– Так долго?
– Зато прицельно!
– Хватит болтать! Лучше лети вперед, останови Травницу! Скажи, что я бегу!
Вупи сделал в кое-то веки, как я просила, и зашелестел крылышками.
Травницу я поймала перед последним мостом до дома вождя. То, что старушка, хромая на одну ногу, забралась сюда и покинула свой дом на земле, говорит о том, что ее терпение лопнуло, и торговаться она не намерена. Это же подтвердил ее строгий взгляд и протянутая рука.
– Обелиска!
– потребовала она.
Знала, что я получила свою долгожданную птаху.
Я закрыла глаза на мгновение, хотя все эти дни мысленно готовила себя к тому, что нужно будет ее отдать. Оттого и не подходила к лиловой егозе, не брала в руки, не давала имени, не приручала. Папа думал, что я стала ее бояться, как узнала от Ведуньи про душу лесной девы.
– Обещание есть обещание, Пернатая! Я сделала свое дело, твой чужак живее всех живых! Так еще и тебя спас!
Если бы не спасла, то и вызова бы не было! И отравления ядом тоже!
– подумалось мне, а потом голос совести весомо сообщил: - Но ты бы никогда не смогла пройти мимо, так что не тешь себя, не режь и не вини!
– Хорошо, Травница. Подожди здесь!
Я вошла в дом и застыла, прислушиваясь. Тишина. Похоже, даже чужак отдыхал перед вечерним обрядом посвящения, а отец, наверняка, готовился на лобном месте.
А вот и обелиска!
– Привет, птичка-невеличка!
– улыбнулась я с тоской лиловой птахе.
– Так и не суждено нам с тобой пощебетать на рассвете. Будешь теперь жить в другом доме.
Я накрыла клетку пледом и с тяжелым сердцем вынесла из дома.
– Пошли!
– махнула рукой Травница, маня за собой.
– Помочь отнести до дома?
– Ну не сама же я потащу! Не видишь, что ль, хромаю!
– Травница посмотрела на меня своими яркими зелеными глазами, как у молодой девицы, и резко отвернулась.
– Травница...
– тихо обратилась я к ней.
– А сколько вам лет?
– Лучше спроси, сколько зим!
– ускользнула она от ответа, как змея.
– И то не отвечу, лишь скажу, сколько полных лун.
– Сколько?
– ухватилась я за возможность узнать побольше о загадочной женщине.
– Восемьсот сорок одна луна миновала с моего рождения! А теперь считай сама!
Я
– Что? Посчитала?
– Травница обернулась.
– Да. Но.
– А теперь умножь надвое! И раздели на полтора!
– сипло хохотнула она.
Я подошла ближе, и она протянула ко мне свою скрюченную руку. Я невольно отпрянула назад, чем вызвала понимающий взгляд. А потом она протянула другую руку, кожа которой была гладкой, словно у молодой девчонки.
– А вот от этой не шугаешься!
– громко хмыкнув, заметила Травница. Развернулась, покачнувшись, и велела: - Пошли, мне нужно успеть вырезать сердце обелиски!
Мост зашатался под моими ногами. Или это ноги подкосились от новостей?
Травница хочет погубить обелиску!
ГЛАВА 12.
– Не хочешь отдавать?
– Травница хитро прищурилась, морщинки паутиной окутали лицо.
– Твое сердце тоже подойдет!
Вупи, что летал неподалеку, затаился. Знал, проказник, когда лучше отсидеться в кустах!
– То-то же! Раз свое не отдашь, ее заберу, - проворчала Травница и побрела дальше.
Я приподняла край пледа и посмотрела на бедняжку. Такая красавица! Такая юркая душа леса, и погибнет?!
– Я могу заменить эту птицу на другую?
– я подумала о глупышках-трепышах, что были пташками мелкими, но жутко агрессивными и докучливыми. Лучше их десяток отдам, чем одну великолепную обелиску!
– Твоего чиграша могу взять! Вон того, что затаился на крыше!
– Травница показала скрюченной рукой на дом, мимо которого мы проходили. В водостоке зашуршали листья-Вупи перепугался не на шутку!
– Не отдам!
– категорично отрезала я.
– Тогда и рот на замок!
– заключила Травница, и до ее домика мы шли в полнейшем молчании.
Я ломала голову, как бы мне спасти лиловую птаху, но в голову не пришло ничего лучше, чем просто открыть клетку и позволить обелиске упорхнуть. Почему-то казалось, что без нее этот лес не будет прежним.
Я просунула руку под плед, тихо открыла дверцу, словно та отворилась случайно по дороге. На пороге дома Травницы сняла плед и посмотрела на обелиску. Она спала!
О, нет! Только не это! Просыпайся же! Просыпайся!
– Она не проснется, - хмуро взглянула на меня Травница.
– Ни сейчас, ни потом. Никогда.
– Но почему? С ней же все было хорошо!
– Потому что пришел ее срок, Пернатая! Я всегда появляюсь вовремя! Давай ее быстрее, пока теплая!
Я так и застыла на пороге, пока Травница сама не подошла и не вырвала клетку из рук. Загробастала птицу своей «молодой» рукой и положила на разделочную доску из черного, как смоль, дерева.