Перо и волына
Шрифт:
Коллег Турченко это не удивляло. От майора пару лет назад ушла жена. А сам он никогда не обращал внимания на такие мелочи, как одежда.
Раньше за этим худо-бедно следила супруга, о причинах ухода которой Турченко никогда не распространялся. Да и что, собственно, было рассказывать? Разводы в семьях милиционеров – дело обычное.
Работа нервная, изматывающая, образ жизни далек от регулярного и так далее. Кстати, на фоне большинства коллег Михаил Андреевич Турченко выглядел едва ли не идеалом.
Он не курил, пил только в редких
Не слишком общительный и раньше, после ухода жены он почти замкнулся в себе. На попытки выразить сочувствие не отвечал. Отношения с коллегами поддерживал только на уровне служебных.
Жизнь его, по мнению большинства знакомых, превратилась в одну сплошную службу.
Но за внешностью служаки, над которым горько пошутила жизнь, скрывалось нечто совсем иное. Милицейские погоны и должность в городском отделе внутренних дел стали для Михаила Турченко лишь средством для достижения цели, о которой не знал никто…
Сейчас в его кабинете сидели, низко склонив головы, Ленчик и Рахит.
Замшевый пиджак уже лоснился от жира и грязи. За воротничок на его рубашке какой-нибудь строгий старшина вкатал бы Ленчику триста нарядов вне очереди.
Рахит в своей растянувшейся на шее и плечах майке и тертых турецких джинсах выглядел на фоне Ленчика весьма приличным человеком.
– Товарищ майор, – уныло затянул Ленчик, – да мы ж ниче, вышло так.
– Во-первых, не товарищ, а гражданин, – брезгливо поморщился Турченко, – забыл, что ли, как из параши на зоне хлебал?
– Зачем вы так, това… гражданин майор? Я ж не чушок какой-нибудь.
– Чушок, петушок, – хмыкнул Турченко, – какая разница? Тоже мне, два брата-акробата. Если б не я, вас бы опять на зоне парафинили. Или того хуже – лоб зеленкой намазали.
– Зря вы так, гражданин майор, – вяло возразил Рахит.
– Нет, не зря, – оборвал его Турченко. – Месяца не прошло, как вы, Галкины, на волю вышли. Я вам работу дал, а вы что, козлы? Сколько вы мне заработали? Что – молчите? А я вам скажу сколько – несчастный миллион. И не рассказывайте мне, что больше не взяли. На кабаки и пьянки хватает. Обменник сраный и тот без шума взять не смогли. Зачем было девчонку и охранника убивать? Идиоты!
– Так он Рахита чуть не задавил, – попробовал оправдываться Ленчик. – Я ж только за брата заступился. За родную кровь.
– Заступник, твою мать, – ругнулся майор. – А деньги где?
– Ну гульнули.
– Так гульнули, что ребра трещали. Ты, Ленчик, благодари бога, что живой остался. Какого черта ты к этой бабе полез?
– Гражданин начальник, я ж, в натуре, не в курсах был. Кирнул малость. А когда я кирну, меня на бабу всегда тянет.
– Пидор ты гнойный, какие тебе бабы? – зло процедил Турченко.
– Зря вы так, гражданин майор, ох зря, – вскинул голову Ленчик. – Это меня там, на зоне, опустили. А так я… и обидеться могу.
– Ты, бля, паскуда, и так обиженный. Забыл,
Ленчик молчал, поминутно сглатывая.
– Какой был уговор? – продолжал, все больше распаляясь, майор Турченко. – Я вам даю наколку, вы идете на гоп-стоп, но без мокрого. Что в результате? Ты сам двоих завалил, а еще одним мне пришлось заниматься самому.
– Дык это… мы только хотели, чтоб ему ввалили, как надо.
– А если бы он на вас вывел? От вас до меня один раз плюнуть. Мои хлопцы все правильно сделали. Ну хоть после этого, думал, угомонитесь. А вы что? Тоже мне – Керенские! Я должен своих лучших, и без того занятых, людей посылать, чтоб вас сюда из-под Подольска вывозили.
– Да мы бы и сами как-нибудь выбрались, – довольно вяло попытался возражать Ленчик. – Не велика радость трястись в «уазике», да и в горотдел не стоило бы нас тащить.
– Вы что – вообще уроды? Учить меня вздумали?! Я могу не то что вас сюда притащить когда захочу, любого вызвать повесткой или задержать до выяснения личности! Ясно?!
Братья дружно кивнули, а майор продолжил разнос:
– Вы что, ни хрена не понимаете?! Забыли, что вы мне тут пели? Все будет путем, начальник, мы всех на уши поставим, никто не пикнет. Я тоже хорош, нашел, кому поверить. Двум петушинам опущенным.
Ленчик и Рахит, услышав эти слова, переглянулись, заскрежетали зубами, но промолчали.
– В общем, так, Галкины. С этого момента легли на дно, ясно? Никаких кабаков, никаких баб. Сидеть тише мышей! А сюда ко мне приходили для профилактической беседы. Ясно?
– Долго сидеть? – осмелился спросить Ленчик.
Ответом ему был короткий удар ладони по шее – достаточно чувствительный для того, чтобы Ленчик перегнулся пополам.
– Заткнись! Узнаю, что вас где-нибудь видели, отвезет вас Семенов на остров любви. Навсегда! А сейчас вон отсюда!
В то самое время, когда майор Турченко в здании городского отдела внутренних дел ментовал двух братьев Галкиных – Леонида по кличке Ленчик и Анатолия по кличке Рахит, – в просторном кабинете на третьем этаже здания горисполкома Иван Данилович Кинелев слушал доклад руководителя своего предвыборного штаба Романчука.
Как всегда элегантный, чисто выбритый и пахнущий ароматом дорогого мужского одеколона «Хуго Босс», Романчук уселся за стол, открыл кожаный кейс и аккуратно разложил перед собой бумаги.
– Вот, Иван Данилович, – деловито сказал он, – мы подготовили служебную записку с анализом хода предвыборной борьбы и планом дальнейших действий. Если будем действовать в соответствии с этими разработками, особых проблем не возникнет. Прочтите.
Кинелев взял несколько листочков бумаги, протянутых ему Романчуком, без особого энтузиазма пролистал, затем вернул.