Перо на Луне

Уитни Филлис

Ее рассказ как будто очень взволновал Тима. Он вдруг затряс головой и подтолкнул Элис к двери, словно что-то его расстроило или даже испугало. Он был расстроен и обеспокоен, но объяснять ничего не хотел.

Единственным его желанием было, чтобы мы ушли, но на пороге я остановилась перед ним и сделала жест "спасибо" — прижала пальцы к улыбающимся губам и вытянула к нему руку ладонью вверх. Он не нуждался в словах, что понять меня. На мгновение он растерянно уставился на меня, словно разрываясь между желанием меня выставить и мне ответить.

— Все в порядке, — сказала я, и подкрепила свои слова жестом.

Тим снова уставился на брошку, и Элис потащила меня из комнаты.

Как только мы вышли за порог, Тим с грохотом захлопнул за нами дверь — скорее всего, намеренно, поскольку он наверняка помнил об этом звуке.

— Почему он так расстроился? — спросила я у Элис, когда мы стали спускаться по лестнице.

— Я не знаю. Может, он что-то помнит об этой брошке. Я как-нибудь вызнаю, когда он немного успокоится.

Я поблагодарила ее за визит к Тиму, но она уже потеряла интерес. Мы спустились на первый этаж, и она стала к чему-то прислушиваться.

— В чем дело? — спросила я.

Элис с облегчением вспомнила.

— А Фарли-то нет! Так куда лучше.

— Ты его боишься?

Ее глаза распахнулись, и на какой-то миг она дала слабину.

— Иногда боюсь. — И, сорвавшись с места, она побежала по коридору, словно поняла, что позволила мне увидеть слишком многое.

В этот момент я ненавидела Фарли Корвина больше всего на свете. Я не желала быть одной из тех, кого Джоэл назвал "цивилизованными людьми".

Однако уже пришло время идти в сад на встречу с Кирком. По пути к черному ходу я столкнулась с Диллоу, который выходил из комнаты миссис Ариес.

— Миссис Торн, миссис Ариес приглашает вас присоединиться к ней сегодня за ужином, если вы не против. В шесть часов.

— Я приду, — ответила я. — Есть какие-нибудь новости из больницы?

— Кирк привез мистера Корвина домой, миссис Торн. Кажется, с ним все в порядке.

Диллоу всем своим видом показывал, как он не одобряет Фарли Корвина.

Я поблагодарила его и пошла к черному ходу, чтобы спуститься по холму к нижнему саду. На этот раз Кирк Маккей так легко не отделается. Теперь для меня было важно все, что связывало — или разъединяло — Эдварда с Элис.

7

Никого не встретив по пути, я вышла из дома и заторопилась вниз по каменным ступеням. Было так приятно выбраться из гнетущей атмосферы этого дома, уйти от его дубовых панелей и оконных витражей.

Приближаясь к нижнему саду, я услышала голоса и замедлила шаг. Сначала негромко говорил Кирк, потом ему ответила Пиони Корвин, и ее голос взлетел на пронзительных нотах. Я застыла, прислушиваясь.

— Ты ничего не сможешь доказать! — закричала Пиони. — Я тебе не верю! Это все ложь!

Она потеряла самообладание, так что был как раз удобный момент поговорить с ней напрямую. Я вышла из дубовой рощицы и оказалась в поле зрения этих двоих, сидевших на скамейке. Кирк оглянулся первым, его глаза потемнели от гнева — не на меня. Мое присутствие, казалось, еще сильнее вывело из себя Пиони. Она вскочила на ноги и пронеслась мимо меня, обойдя по большой дуге, словно боялась, что я попытаюсь ее остановить.

— Вы не вовремя, — сказал Кирк, когда Пиони скрылась из вида.

— Я пришла, как мы договаривались, — ответила я. — И, судя по вашему взгляду, может, как раз и вовремя. Чем она вас так разозлила?

Пытаясь успокоиться, Кирк поднялся на ноги.

— Глупо было позволять ей вывести меня из равновесия. Она родилась жертвой — ею слишком просто манипулировать. Хотя жертвы тоже иногда заходят слишком далеко.

— Она знает, что вы были другом Эдварда?

— Знает, — коротко ответил он. — Потому и боится. Она знает, что мое появление не означает для Корвина ничего хорошего.

Он снова вскинул руки над головой и потянулся к солнцу, как уже делал утром. Казалось, он напитывается солнечным светом — словно хочет смыть тьму и гнев, которые я в нем ощущала. Когда он позволил себе опустить руки, напряжение частично ослабло, и я тоже немного расслабилась.

— Давайте уйдем отсюда. Куда-нибудь, где можно поговорить наедине, — сказал он. — Здесь вокруг слишком много любопытных ушей. Вас переполняет множество вопросов — на которые я, скорее всего, не отвечу — но вы, по крайней мере, сможете попробовать их задать. — Он двинулся к дальнему концу сада, и мне ничего не оставалось, кроме как последовать за ним.

Задние ворота выходили на маленькую улочку, где был припаркован "фольксваген" Кирка. Я села на пассажирское место, и Кирк повел машину вниз, к центру Виктории. В отличие от Джоэла Радбурна, который всегда вел себя легко и естественно, этот человек напоминал какой-то бурлящий вулкан. Он отталкивал и привлекал одновременно. "Правдивость" и "надежность" не те слова, которые я могла бы сказать о Кирке Маккее, и его притягательность меня очень беспокоила.

За рулем он сделался молчаливым и заговорил только после того, как мы припарковались на тротуаре около какого-то парка и вышли из машины.

— Давайте немного пройдемся, — предложил он. — Разговор с Пиони получился скверным. Я не собирался пугать ее. Теперь они оба будут настороже.

— Из-за письма Эдварда?

Мы стояли неподалеку от берега, и Кирк показал рукой на почти отвесные ступеньки.

— Давайте спустимся пониже.

Мы пошли по широкой бетонной дороге, что спускалась от дамбы, по которой транспорт пересекал внутреннюю часть гавани. Справа мягко покачивались на воде маленькие белые яхточки с американскими и канадскими флагами. В правом углу гавани, напротив нас, виднелся большой белый паром, ожидающий пассажиров в Сиэтл или Порт Анджелес.

Находясь внизу, мы не видели ни шоссе, ни шумных машин, пролетающих по нему. Впереди на набережной возвышалось большое коричневое здание отеля "Императрица" , затмевавшее собой все остальное, рядом на штандарте развевался красно-белый канадский флаг. За отелем растянулся по набережной парламент со своими зелеными куполами, на нем тоже развевался флаг. На вершине большого медного купола красовалась золоченая статуя капитана Ванкувера. Прямо над нашей дорогой, на зеленом склоне среди желтых цветов был воткнут плакат с приветственной надписью "ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ В ВИКТОРИЮ". Над нашими головами пикировали и взлетали чайки, с хриплыми криками проносясь меж зданий.