Пером и шпагой
Шрифт:
Людовик отзывные грамоты подтвердил. Но (всегда верный своей двойственной политике) король сумел опередить появление Герши с отзывом де Еона письмом к самому де Еону. Это письмо, несколько странное, сохранилось в архивах Франции лишь в копии… Вот оно – это письмо:
«Версаль, 4 октября 1763 года.
Вы служили мне так же верно в женском платье, как и в том, которое носите теперь. Наденьте снова этот костюм и удалитесь в лондонское Сити. Предупреждаю Вас, что я, король, сегодня подписал, но только своим штампом – а не рукою! – Вашу отставку. Но
Вскоре и граф Герши появился в Лондоне, с коллекцией часов и распутной женой. Остановился посол в доме приятеля, лорда Голланда. Кавалер де Еон тотчас явился к дипломату, и Герши сразу вручил ему свиток отзывных грамот:
– Прочтите – и завтра же, на утреннем приеме, вы обязаны предъявить грамоты королю Англии, чтобы тут же покинуть Лондон.
Де Еон неожиданно свистнул.
– И не свистите! По возвращении в Париж вам ко двору Версаля уже не являться… Вы человек опасный.
Де Еон в злости сорвал печати, развернул грамоты:
– Я вижу только штамп – не руку короля! И вы, граф, как опытный часовщик, могли бы, кажется, точнее поставить стрелки.
Граф Герши стал хвататься за сердце.
– Несчастный, – кричал он, – вы не знаете, что ждет нарушившего приказ короля!.. Где все архивы посольства?
– Их полная коляска! – ответил де Еон. – Лошади всю дорогу до вас оглядывались на часы: как бы не опоздать!
Лакеи посла втащили в дом рыхлые кипы разных бумаг. В этой неряшливой груде документов, конечно же, не было секретных – тех, что надо хранить от министров. Но зато не было и половины вообще посольского архива…
– Где все остальное? – оторопел граф Герши. – В чем дело?
– Вот в том-то и дело, что послом в Лондоне остаюсь я…
Когда де Еон, блистая серьгой и шпагой, удалился из дома Голланда, к обескураженному Герши подошел его секретарь – молодой и верткий Манэн (которого де Еон считал своим другом).
– Граф, – сказал Манэн, – у этого прохвоста де Еона должны быть еще бумаги. Помимо посольских…
– Какие бумаги?
– Видите ли, граф, я имел честь начинать карьеру в канцелярии принца Конти, и мне известно, какую роль играют подобные сорванцы в черных делах Брольи… Это ужасные люди! Но они многое знают… больше нас с вами…
Прален воззвал к помощи мадам Помпадур; по дошедшей до нас версии, фаворитка похитила ключ у Людовика, когда король спал, и тишком вскрыла секретную шкатулку, где обнаружила его переписку с Брольи. Но граф Брольи был ее личным врагом – пора бы уж королю знать об этом!
Пралену и маркизе Помпадур было ровным счетом плевать на самого де Еона, но погубить Брольи они жаждали давно. Ибо Брольи ведал той областью политики Франции, которая была недосягаема – ни министру Пралену, ни фаворитке Помпадур! Жернова этих хитросплетений завращались еще быстрее, и де Еону было суждено угодить своей головой как раз между ними…
Предчувствуя разгром, опытный делец Терсье посоветовал де Еону,
– Так и быть, – согласился де Еон, подобрев от вина и еды. – Я обращусь к его величеству с просьбой, чтобы он расплатился за долги, сделанные мною по настоянию герцога Нивернуа.
Дело о широкой жизни герцога Нивернуа и его секретаря, таким образом, снова повисло в воздухе, как грозовое облако.
Тем временем граф Герши, обладая большой коллекцией часов, тратил немало усилий, чтобы в срок заводить их и регулировать. Очевидно, именно потому у него совсем не было времени, чтобы отрегулировать отношения со своей женой.
Мучимый ревностью, он срывал свое зло на де Еоне:
– Жизнь ваша закончится ужасно! Прикованный к веслу галеры, вы отработаете все деньги, которые прокутили заодно с выжившим из ума Нивернуа… Скажите, – приставал Герши к де Еону, – есть ли хоть одна девка из лондонских доков, с которою вы и герцог Нивернуа не имели дела?
Де Еон тоже не лез в карман за словом:
– Судя по тону, каким вы со мною говорите, граф, вы забыли, что отзывных грамот я еще королю Англии не подавал. И еще неизвестно, кто из нас представляет здесь Францию…
Граф Герши все-таки нашел в себе силы духа, чтобы остановить уходящего от него де Еона:
– Послушайте, животное… Окажите мне честь прийти завтра обедать. Видеть вас за своим столом выше сил моих, но англичане должны быть уверены, что мы живем с вами душа в душу!
И де Еон отвечал ему с очаровательной улыбкой:
– Благодарю, что напомнили… Впрочем, – признался он, – столоваться у кого-то, только не дома, это моя политическая система, которой я, еще со времен Петербурга, строго придерживаюсь… Здесь я постоянен, как старая дева в любви к кошкам!
Людовик был явно напуган:
– Вы слышали о скандалах, которые затевает де Еон на потеху всей Англии с этим мастером часовых дел?
Брольи тоже был приведен в смятение.
– Терсье, – говорил он, – какому человеку вы вверили честь Франции? Ведь еще один скандал – и граф Герши со злости наложит секвестр на все бумаги де Еона, и тогда тайна короля окажется в руках идиота.
– Я сам в отчаянии, – отозвался Терсье. – Ведь там все наши планы войны с Англией… И – где? В самой же Англии, у нашего посла в Англии!
– Напишите в Лондон, – велел Брольи, – чтобы де Еон надежно спрятал все. Чем глубже утопит тайну – тем спокойнее для нас…
Такой приказ де Еон получил. Он понимал: пока он связан с этими бумагами – сила при нем. Наоборот, оторви его от «секретов короля» – и его разотрут между жерновами Версаля и Лондона.
Шевалье продолжал аккуратно посещать посольство Герши для обедов. Вышколенные официанты каждый раз терялись, кому подавать первому: графу Герши (с его верительными грамотами) или же кавалеру де Еону (с его отзывными грамотами).