Перс

Воробьев Александр Анатольевич

Часть 2

Несильный северо-западный ветер надул к пятнице похолодание вкупе с мелким занудным дождиком, отчего погода характеризовалась емким словечком "промозглая". Действительно, пробирало до самого мозга костей; тот, кто опрометчиво, руководствуясь лишь показаниями термометра, не надел плотный свитер под легкую демисезонную куртку, или решил обойтись без теплого головного убора, понадеявшись лишь на зонтик, глубоко просчитался. Мельчайшая водяная взвесь, оседавшая на коже, выстужала почище легкого морозца: руки в карманы и нос в воротник - вот облик типичного прохожего в такую погоду. Впрочем, коренные уральцы знали о такой особенности местного климата. Если неба не видать из-за сизых облаков, чуть ли

не задевающих за высотки, если весь город затянут матовым свинцом - значит, доставай теплые вещи и жди настоящих морозов, которые подсушат грязную слякоть и подготовят землю к снежному одеялу. Бабьего лета, даже если его и не было, можно уже не ждать; такое метеорологическое безобразие теперь до самой зимы.

В большом городе подобные погодные катаклизмы переносятся куда легче. Из дома - на трамвай, с остановки - в магазин, потом в другой, глядишь, и пробегал весь день, не успев продрогнуть. Алексей, шагая на работу, вспоминал Первоуральск, где во время ожидания автобуса ноги порой успевали застыть так, что волей-неволей приходилось пританцовывать. А здесь он уже который год не доставал зимой тяжеленную кожаную дубленку, довольствуясь пуховым свитером под курткой. Или, может, климат и вправду стал мягче в связи с глобальным потеплением, как любят покричать на каждом углу любители дешевых сенсаций и некоторые фанатики, с нетерпением ждущие конца света аки манны небесной?

Придя на работу и проверив электронную почту, Алексей принялся за базу. Ничего особо сложного в этом деле нет, а обладающему мало-мальским знанием программы - и того проще. Элементарное использование поиска и замены, авто-заполнения, копирования-вставки, расширенного буфера обмена способны сократить время работы в разы. Поэтому уже через два с небольшим часа Бронников, удовлетворенный результатом, встал из-за компьютера и пошел поразмяться.

В лабораторной комнате подвала он выдвинул один из ящиков крайнего геологического шкафа, в котором хранились гвозди, саморезы и прочие болтики-винтики. Многое начинающим музейщикам приходилось делать своими руками, поскольку институтского плотника порой можно было теребить бесконечно без особого успеха; поэтому в их группе имелся солидный запас различных расходных материалов и инструментов: пил, молотков, плоскогубцев, гаечных ключей. Алексею это было на руку - чтобы не превращать маленькую квартирку в склад инструментов и метизно-скобяных изделий, он использовал хозяйственные запасы группы в качестве обменного фонда. Найдется дома или на халтурке лишний гвоздик - принесет и сложит в ящик, понадобится гайка - подыщет здесь подходящую. Так, в этот раз ему нужны были две шайбы наружным диаметром 15-16 мм, и непременно с большим отверстием. Дверь в ванную немного опустилась и стала иногда шоркать об пол, если под нее попадался небольшой камешек. А это, надо сказать, случалось не так уж и редко, учитывая, что ванная расположена сразу у прихожей, в которую эти самые камешки в изобилии приносятся на подошвах уличной обуви. Прежде чем перевешивать дверь или подпиливать ее снизу, стоило попробовать надеть на штырь петли шайбочки в качестве прокладок... Бронников был более чем уверен, что это даст нужный результат. Быстро найдя подходящие, поскольку все метизы были рассортированы по отдельным подписанным коробочкам, Алексей сунул их в карман и пошел наверх.

Конечно же, поднявшись на первый этаж, он уперся в шестую комнату и тут же вспомнил о любимой игре Володь. Искушение заглянуть и посмотреть, какого монстра они бьют на этот раз, оказалось слишком велико. Стукнув в дверь, он с хитрой улыбкой вошел, но был разочарован - внутри с кружкой чая в одной руке и с книгой в другой сидел один Комаров.

– Здорово, Петрович!
– сказал Бронников, скользнув взглядом по экрану компьютера - никаких запущенных программ, кроме почты.

– Привет, - с вздохом отвечал тот, перелистывая страницу.
– Чай будешь? Возьми кружку в шкафу, налей себе сам.

– Можно и чаю... Чего такой невеселый?

– Начальник работой озадачил... Надо срочно сделать заявку на грант INTAS. Чувствую я, придется и завтра на работу прийти.

– Эка невидаль, - усмехнулся Алексей, размешивая сахар.
– В первый раз, что ли, по выходным работаем? Зато по будням, если хочешь, можешь хоть к обеду приходить, или вообще устроить себе выходной посреди недели.

– Что верно, то верно, - согласился Петрович.
– В этом смысле наш Институт весьма привлекательное место работы. Свободный график - это вещь! Еще бы платили нормально, цены бы ему не было.

– Ну, ты как настоящий русский Иванушка - сидеть на печи, ничего не делать и кучу денег получать. Тебе, кстати, грех жаловаться: вы постоянно с Савельевым то хоз-договор пробьете, то напечатаетесь в иностранном журнале. Набегает, поди, прилично за счет всяких надбавок?

– Да, приходится крутиться. Но насчет сидеть и ничего не делать - это ты загнул. С одной стороны, вроде как ничего особо сложного мы тут не делаем, привычные и обычные для нас вещи. А если с другой стороны посмотреть - сможет ли человек с улицы, без образования и опыта, сделать то же самое? Во-от, то-то же...

– Ежели толкового мужика взять, да подучить маленько - сможет, наверное, - принялся отстаивать свою точку зрения Бронников.
– Чего там уметь-то особо? Взял лопату, поехал в поле, выкопал траншею...

– Да ему же придется сначала показать, где именно, в каком направлении и на какую глубину копать, - рассмеялся Комаров.
– А кто потом будет разрез описывать? А пробы брать? А анализировать данные, сводить с публикациями и писать статью? Нет, ты эти утопические идеи брось.

Спорить с Петровичем - занятие неблагодарное; утрирует, гипертрофирует и под конец придавит жесткой логикой, словно надгробным камнем. Алексей это знал и, чтобы остаться хоть в чем-то правым, незаметно подменил тему дискуссии.

– Ну, если мы такие нужные и незаменимые специалисты, то почему тогда получаем копейки? Чем более уникальную и востребованную работу выполняет человек, тем выше его оплата; ты ведь с этим согласишься? А твой оклад старшего научного сотрудника ниже, чем у слесаря с Уралмаша, даже с учетом надбавки в три тысячи за ученую степень. И чего ради ты, спрашивается, учился пять лет в универе, потом еще три года в аспирантуре, потом писал и защищал диссертацию? Не проще ли было после восьмого класса пойти в ПТУ?

– Если следовать твоей логике, так проще было тогда сразу идти грабить банк, - заметил Володя.
– Не все же измеряется деньгами! А как же доброе, мудрое, вечное? Двинуть вперед науку, оставить после себя след в истории, осчастливить человечество?..

– А то ты не знаешь, какова цена нынешней науке, - ехидно парировал Бронников.
– Сплошное очковтирательство и отмывание денег; возможность удовлетворять собственные интересы за государственный счет...

– Ну, ты уж не путай Божий дар с яичницей, - поморщился Петрович.
– Не везде же так... просто в отдельных областях, тесно пересекающихся с коммерческими интересами, имеют место быть некоторые... гм, перегибы. Да и этот бородатый тезис про государственный счет давно устарел - сейчас наука у нас, как церковь, отделена от государства, отпущена в автономный полет на свой страх и риск...

– ...и потому не гнушается услужливо вставать на задние лапки перед тем, кто подбросит копеечку, - закончил Алексей.

– Это дело чести - продаваться на заказ или придерживаться истины; каждый решает для себя сам, - подытожил Володя.
– Выбор есть всегда.

Устав от споров, Бронников поинтересовался, где Годин.

– Да Бог его знает, - пожал плечами Петрович.
– Гуляет, наверное, или, может, заболел.

В дверь постучали, и заглянула Леночка.

– Бронников не у вас?
– спросила она и, увидев Алексея, зашла в комнату.
– Геннадий Николаевич сказал, чтобы я сегодня вам помогала.