Пертская красавица (ил. Б.Пашкова)
Шрифт:
локом в кладовую к ключнику, она обычно оставляет свой
плащ в сенях. Возьми этот плащ, хорошенько в него уку-
82 Уильям Дуглас, владетель Галлоуэя, злобствуя на сэра Александра Рэмзи из
Далхоузи* за то, что тот получил должность шерифа в Тевиотдейле, на которую высо-
комерный барон метил сам, захватил его в Хоуике при исполнении им своих обязанно-
стей и держал в заточении в замке Эрмитаж, пока он не умер с голоду в июне 1342 года. О
зернах, сыпавшихся к нему из закромов, упоминает в своей хронике Годскрофт. (Прим.
автора.)
тайся и смело иди мимо стражника. К этому часу он всегда
пьян. Держись уверенно, и ты свободно пройдешь под
видом молочницы, тебя не окликнут ни в воротах, ни на
мосту. А там – прямо навстречу Черному Дугласу! Ближе
нет никого, он единственная наша надежда.
– Как! Тот жестокий лорд, – испугалась Луиза, – что
угрожал мне плетьми и позорным столбом?
– Поверь, – сказала Кэтрин, – такие, как мы с тобой, не
живут и часу в памяти Дугласа, посулил ли он зло или
добро. Скажи ему, что его зять, принц Шотландский,
умирает в замке Фолкленд, что предатели морят его голо-
дом, и ты не только будешь прощена, но и получишь на-
граду.
– О награде я не думаю, – сказала Луиза. – Самое дело
будет мне наградой. Но, боюсь я, оставаться опасней, чем
бежать… Позвольте же мне остаться и кормить несчаст-
ного принца, а вы идите и пришлите ему помощь. Если
меня убьют раньше, чем вы возвратитесь, возьмите себе
мою бедную лютню… и прошу вас, приютите у себя моего
маленького Шарло.
– Нет, Луиза, – возразила Кэтрин, – в странствии ты
опытней меня, и твоя лютня тебе защитой… Иди, и если,
воротившись, найдешь меня мертвой, что вполне возмож-
но, отдай моему отцу это кольцо и прядь моих волос и
скажи, что Кэтрин умерла, спасая Брюсову кровь. А эту
вторую прядь отдашь Генри. Скажи ему, что Кэтрин ду-
мала о нем в свой последний час, и еще скажи: он считал ее
слишком строгой, когда дело шло о том, чтобы лить чужую
кровь, но теперь он видит – она судила так не потому, что
слишком дорожила своей собственной.
Девушки обнялись, рыдая, и оставшиеся до вечера часы
провели, придумывая более удобный способ снабжать уз-
ника едой. Они соорудили трубку из полых тростинок,
вставив их одна в другую, чтобы по этой трубке передавать
ему жидкую пищу. Церковный колокол в Фолкленде за-
звонил к вечерне. Доильщица с сыроварни пришла со
своими кувшинами – снабдить молоком жителей замка да
посудачить о новостях. Едва вошла она в кухню, как де-
вушка-менестрель, на прощание кинувшись Кэтрин на
грудь и поклявшись в неизменной верности, тихонько
спустилась по лестнице со своей собачонкой под мышкой.
Минутой позже Кэтрин, затаив дыхание, увидела, как му-
зыкантша, укутанная в плащ молочницы, спокойно прошла
подъемным мостом.
– Нынче ты рановато возвращаешься, Мэй Бриджет, –
сказал стражник. – Скучно в замке, а, девочка?.. О болез-
нях-то говорить не весело…
– Расчетные палочки свои забыла, – сказала находчивая
француженка, – я еще вернусь, вот только сливок соберу
горшочек.
Она пошла дальше, обойдя стороной деревню Фолк-
ленд, по тропинке, что вела охотничьим парком. Кэтрин
вздохнула свободней и благословила небо, когда ее фи-
гурка растаяла вдали. Еще один тревожный час пришлось
пережить Кэтрин до того, как открылся побег. Произошло
это, когда молочница, потратив час на дело, которое можно
бы сладить за десять минут, собралась уходить и обнару-
жила, что кто-то унес ее серый суконный плащ. В поисках
подняли на ноги весь дом. Наконец женщины на поварне
вспомнили о музыкантше и высказали догадку, что она,
пожалуй, не побрезговала бы обменять свой старый плащ
на новенький. Стражник по строгому допросу объявил, что
молочница ушла из замка сразу, как прозвонили к вечерне,
– он видел ее своими глазами. А так как сама молочница
стала это отрицать, то он нашел только одно объяснение: не
иначе, как сам черт принял ее обличье.
Однако, когда обнаружилось, что и потешницу не
найти, загадка была легко разгадана, и дворецкий отпра-
вился известить сэра Джона Рэморни и Двайнинга, которые
были теперь неразлучны, что одна из их пленниц скрылась.
У виновного каждая мелочь возбуждает подозрение. Они
переглянулись в унынии и пошли вдвоем в убогую комнату
Кэтрин, чтобы захватить ее по возможности врасплох и
выведать все обстоятельства, связанные с побегом Луизы.
– Где твоя приятельница, женщина? – сказал Рэморни с
непреклонной суровостью в голосе.
– У меня здесь нет никаких приятельниц, – ответила
Кэтрин.
– Не дури! – отрезал рыцарь. – Я говорю о потешнице,
которая последние дни жила с тобою здесь, в этой комнате.
– Она, мне сказали, ушла, – возразила Кэтрин. – Гово-
рят, час назад.