Пертская красавица (ил. Б.Пашкова)
Шрифт:
безлюдным улицам к своему дому, стоявшему в
Милл-Уинде, на западной окраине Перта.
ГЛАВА IV
А что нам в этой буре? Право слово,
Одно круженье сердца молодого.
Драйден
Отважный оружейник, как легко догадаться, не поле-
нился исполнить то, о чем условился с человеком, которого
он так хотел бы назвать своим тестем. Тщательней, чем
обычно, совершил он свой туалет, стараясь принять воз-
можно менее воинственный вид. Все же выйти на улицу
безоружным представлялось ему слишком рискованным:
весь город знал его в лицо, и, хотя у него тут было полно
друзей, он давнишними своими подвигами нажил также
немало смертельных врагов, которые его не пощадили бы,
окажись на их стороне преимущество. Поэтому под кожа-
ное полукафтанье он надел секрет, то есть кольчугу, такую
легкую и гибкую, что она не больше стесняла движения,
чем современный жилет, но притом достаточно надежную:
он собственной рукой выковал и скрепил каждое ее звено.
Далее, как подобало мужчине его лет и звания, он надел на
себя фламандские штаны и праздничный голубой кафтан
тонкого английского сукна на черной атласной подкладке и
расшитый черным шелком. Одежду завершали башмаки
дубленой козлиной кожи и плащ добротной шотландской
шерсти, накинутый лишь для того, чтобы прикрыть за-
ткнутый за пояс охотничий нож – единственное оружие,
какое Смит позволил себе взять, в руке он держал только
лозу остролиста. Черная бархатная шляпа между верхом и
стеганой подбивкой таила стальную прокладку и, таким
образом, надежно защищала голову.
В общем, Генри постарался приобрести тот вид, на
который он имел все права, – вид богатого, влиятельного
горожанина, одетого со всею внушительностью, какую
может он себе придать, не преступив положенных его со-
словию границ и не притязая на внешность дворянина.
Равно и вся его осанка, мужественная и прямая, хотя и го-
ворила о полном пренебрежении опасностью, однако не
позволяла причислить его к бандитам и бретерам его века,
в чей разряд несправедливо зачисляли Генри-кузнеца
многие его сограждане, утверждавшие, что на бесчислен-
ные драки его толкал буйный и задиристый нрав, подкре-
пленный будто бы сознанием своей незаурядной физиче-
ской силы и верой в свое оружие. Напротив, каждая его
черта выдавала в нем человека простосердечного и доб-
рого, который сам ни на кого не замышляет зла и не ждет
обиды от других.
Нарядившись в лучшие свои одежды, честный Смит
спрятал на груди у самого сердца (затрепетавшего при этом
прикосновении) небольшую вещицу, которую давно при-
пас в подарок Кэтрин Гловер: теперь, когда девица назовет
его своим Валентином, он будет вправе преподнести ей
свой дар, а она – принять его от друга, не погрешив против
девичьей скромности. Это был выточенный в виде сердца
рубин, пронзенный золотой стрелой и вложенный в коше-
лечек из стальных колец превосходной работы – хоть на
королевскую кольчугу! По ободку кошелька были выгра-
вированы слова:
В грудь вошла Любви стрела –
Кольчуга сердца не спасла.
Оружейник немало поломал голову над этой эмблемой
и очень был доволен своим трехстишием, которое таило
мысль, что он своим искусством может защитить любое
сердце, но собственного не уберег. Он запахнул плащ на
груди и быстро зашагал по улицам, еще безмолвным, ре-
шив явиться под указанное окно незадолго до рассвета.
С таким намерением шел он по Хай-стрит и, чтобы
выйти на Кэрфью-стрит, свернул в проход, где сейчас храм
святого Иоанна, когда, посмотрев на небо, подумал, что,
пожалуй, прибудет на целый час раньше времени и что
лучше явиться на место свидания ближе к назначенному
сроку. Вокруг дома пертской красавицы будут, верно,
стоять на страже и другие искатели, и, зная свою слабую
струну, Генри понимал, как легко может там завязаться
ссора. «Мне дает преимущество, – размышлял он, – дружба
старого Саймона. К чему же стану я марать руки в крови
несчастных, на которых мне и смотреть-то не стоит, коль
скоро им не выпала такая удача, как мне! Нет, нет, на этот
раз я буду благоразумен и уклонюсь от соблазна вступить в
драку. На ссору со мною моим соперникам остается ровно
столько времени, сколько надо, чтобы я просвистел и
старый Саймон отозвался на свист. Хотел бы я только
знать, как отец заставит Кэтрин подойти к окну. Боюсь,
если она разгадает его цель, он не легко добьется своего».
Прислушиваясь к своим тревожным мыслям, оружей-
ник замедлил шаг и все чаще, поглядывая на восток, об-
водил взором небо, но в нем не было приметно даже легкой
серой тени, предвестницы хотя бы далекой зари, которая в
то утро, как мнилось нетерпеливому оружейнику, запаз-
дывала против обычного и медлила занять восточную