Пертская красавица (ил. Б.Пашкова)
Шрифт:
сказал Двайнинг. – Совсем как если бы медная труба, что
провизжала тут минуту назад, назвала своею собственной
музыкой те звуки, которые вдохнул в нее грязный трубач.
– Злосчастный! – сказала Кэтрин. – Или молчи, или
обрати свои мысли к вечности: ты стоишь на ее пороге.
– А что тебе до того? – ответил Двайнинг. – Ты, де-
вушка, волей-неволей услышишь то, что я тебе скажу, и ты
станешь это повторять повсюду, потому что так тебе при-
кажет твоя женская природа. Перт и вся Шотландия узна-
ют, какого человека они потеряли в Хенбейне Двайнинге!
Звон оружия между тем возвестил, что вновь прибыв-
шие спешились, вошли в замок и приступили к разоруже-
нию его малочисленного гарнизона. Сам Дуглас взошел на
бойницы с небольшим отрядом своих воинов и подал им
знак взять под стражу Рэморни и Двайнинга. Другие вы-
волокли откуда-то из угла онемевшего от ужаса Бонтрона.
– Эти трое опекали принца во время его мнимой бо-
лезни? – сказал Дуглас, ведя допрос, начатый им в зале
замка.
– Больше к нему никого не допускали, – сказал Ивиот, –
хоть я и предлагал свои услуги.
– Ведите нас в опочивальню герцога и волоките следом
узников… Тут еще должна быть в замке одна женщина,
если ее не умертвили или не увезли тайком, – подруга той
потешницы, что первая подняла тревогу.
– Вот она, милорд, – сказал Ивиот и вывел вперед
Кэтрин.
Ее красота и волнение произвели впечатление даже на
бесстрастного графа.
– Ничего не бойся, девушка, – сказал он, – ты заслужила
и похвалу и награду. Расскажи мне как на исповеди, чему
ты была свидетельницей в этом замке.
Кэтрин в нескольких словах поведала свою страшную
повесть.
– Твои слова, – сказал Дуглас, – в точности согласуются
с рассказом потешницы… Теперь идем в опочивальню
принца.
Графа повели к покою, где якобы обитал эти дни не-
счастный герцог Ротсей. Но ключа не нашли, и графу,
чтобы войти, пришлось ждать, пока взломают дверь. Гла-
зам вошедших представились печальные останки принца –
изможденное тело, наспех брошенное на кровать, – убий-
цы, как видно, намеревались обрядить его так, чтобы оно
походило на труп человека, отошедшего в свой час, но им
помешал переполох, поднявшийся в связи с побегом
Луизы. Дуглас стоял и глядел на тело заблудшего юноши,
которого прихоти и бурные страсти привели к безвремен-
ной гибели.
– У меня были счеты с ним, – сказал граф, – но такое
зрелище изгоняет из памяти всякую обиду.
– Хе-хе!. Мы тут хотели так устроить, – сказал Двай-
нинг, – чтобы вид был приятнее для вашего превосходи-
тельства. Но вы явились слишком неожиданно, а когда
торопишься, то и работаешь кое-как.
Дуглас точно и не слышал сказанного узником, так
пристально смотрел он на мертвого, на его увядшее, из-
можденное лицо, окоченелые члены. Кэтрин, едва стояв-
шей на ногах от слабости, разрешили наконец удалиться, и
она сквозь сутолоку и смятение пробралась в свою преж-
нюю комнату, где ее заключила в объятия уже вернувшаяся
Луиза.
Дуглас между тем продолжал расследование. В мертвой
руке принца нашли зажатый клок волос, цветом и жестко-
стью походивших на угольно-черную щетину Бонтрона.
Таким образом, хотя голод сделал половину дела, смерть
Ротсея, по-видимому, явилась следствием прямого наси-
лия. Потайной ход в темницу, ключи от которой нашли
привязанными к поясу наемного убийцы, расположение ее
свода, пробоина в стене, дававшая приток воздуха снару-
жи, жалкое соломенное ложе и брошенные на нем кандалы
– все полностью подтверждало рассказ Кэтрин и девуш-
ки-менестреля.
– Что тут колебаться? – сказал Дуглас своему близкому
родственнику, лорду Бэлвини, когда они вышли из подзе-
мелья. – Покончить с убийцами! Повесить их на бойницах.
– Но следовало бы, милорд, провести какой-то суд, –
заметил Бэлвини.
– Чего ради? – возразил Дуглас. – Их захватили с кро-
вью на руках. Я вправе своею властью казнить их на месте.
Впрочем, погоди… Нет ли в нашем отряде каких-нибудь
джедвудцев?
– Сколько угодно: и Тэрнбулы, и Резерфорды, и Эйн-
сли, и многие другие, – сказал Бэлвини.
– Созовите мне присяжных из них – это все люди до-
брые и верные, только любят управляться по-свойски. Ты
проследи, чтобы мерзавцев казнили, а я тем временем
проведу в большом зале суд, и посмотрим, кто быстрей
управится, судьи или палач. Сладим по джедвудскому
обычаю*: наспех повесить, а потом судить на досуге.
– Стойте, милорд, – сказал Рэморни, – вы раскаетесь в
своей опрометчивости… Не позволите ли вы мне сказать
вам одно слово на ухо?
– Ни за что на свете! – сказал Дуглас. – Если есть тебе
что сказать, говори во всеуслышание.
– Так знайте же все, – сказал громко Рэморни, – что при
благородном графе имеются письма от герцога Олбени и от