Пертская красавица (ил. Б.Пашкова)
Шрифт:
– Друг, напрасно давать шпоры коню, когда он стре-
ножен, – сказал надменно горец. – Сейчас она сама не мо-
жет драться. Невысокая доблесть так ее колоть.
– Клянусь гвоздем и молотом, ты прав! – сказал Смит,
84 То есть «человек молота».
меняя тон. – Но говори прямо, друг, чего ты от меня хо-
чешь? Я не расположен к пустой болтовне.
– Броню для моего вождя, Эхина Мак-Иана, – ответил
горец.
– Ты кузнец, сказал ты? Как ты посудишь об этой? –
спросил Смит, доставая из сундука кольчугу, над которой
работал последние дни.
Гэл ощупал ее как диковину, с восхищением и неко-
торой завистью. Он долго разглядывал каждое колечко и
пластинку и наконец объявил, что это лучшая кольчуга,
какую он видел в жизни.
– Предложить за нее сто коров и быков с отарой овец в
придачу – и то будет дешево, – произнес горец. – И она
сама меньше не предложит, если ты уступишь ей кольчугу.
– Ты даешь честную цену, – возразил Генри, – но этот
панцирь не будет продан ни за золото, ни за скот. Я имею
обыкновение испытывать свои панцири своим же мечом, и
эту кольчугу я не отдам никому на иных условиях, как
только если покупающий померится со мною в честном
состязании: на три крепких удара и три броска. На таком
условии твой вождь может ее получить.
– Куда хватил! Выпей и ляг спать, – сказал с пренеб-
режительной усмешкой горец. – Ты сошла с ума! Думаешь,
глава клана Кухил станет ссориться и драться с пертским
ремесленником вроде тебя? Вот что. Я скажу, а ты слушай.
Она сама окажет тебе большую честь для человека твоего
рода и племени. Она будет биться с тобой сама за пре-
красный панцирь.
– Сперва она должна доказать, что она мне чета, – ска-
зал Генри с угрюмой усмешкой.
– Как, я тебе не чета? Я из лейхтахов Эхина Мак-Иана!
– Попытаем, коли хочешь. Ты говоришь, что ты fir nan
ord? А умеешь ли бросать кузнечный молот?
– Умею ли! Спроси орла, может ли он пролететь над
Феррагоном.
– Но прежде чем помериться со мной, ты должен по-
тягаться с одним из моих лейхтахов. Эй, Дантер, сюда!
Постой за честь города Перта! Ну, горец, вот стоят перед
тобою в ряд молоты, выбирай любой, и пойдем в сад.
Горец, носивший имя Норман-нан-Орд, то есть Норман
Молотобоец, доказал свое право на такое прозвание, вы-
брав самый тяжелый молот. Генри улыбнулся. Дантер,
дюжий подмастерье Смита, сделал поистине богатырский
бросок, но горец собрал все свои силы и, бросив на два-три
фута дальше, посмотрел с торжеством на Генри, который
опять лишь улыбнулся в ответ.
– Побьешь? – сказал гэл, протягивая молот Генри
Смиту.
– Только не этой игрушкой, – сказал Генри. – Она так
легка, что против ветра и не полетит… Дженникен, при-
тащи мне «Самсона», и пусть кто-нибудь из вас поможет
ему, мальчики, потому что «Самсон» изрядно увесист.
Молот, поданный Смиту, был раза в полтора тяжелее
того, который горец избрал для себя как необыкновенно
тяжелый. Норман стоял ошеломленный, но он изумился
еще больше, когда Генри, став в позицию, размахнулся
огромным молотом и запустил его так, что он полетел,
точно снаряд из стенобитной машины. Воздух застонал и
наполнился свистом, когда такая тяжесть пронеслась по
нему. Молот упал наконец, и его железная голова на целый
фут вошла в землю добрым ярдом дальше, чем молот
Нормана.
Горец, убитый и подавленный, подошел к месту, где лег
«Самсон», поднял его, взвесил в руке с превеликим удив-
лением и внимательно осмотрел, точно ждал, что разглядит
в нем что-то другое, а не обычное орудие кузнеца. Наконец,
когда Смит спросил, не попробует ли он бросить еще раз,
он с грустной улыбкой, поводя плечами и покачивая го-
ловой, вернул молот владельцу.
– Норман и так слишком много потеряль ради забавы, –
сказал он. – Она потеряль свое доброе имя молотобойца. А
Гоу Хром работает сама на наковальне этим молотищем?
– Сейчас, брат, увидишь, – сказал оружейник и повел
гостя обратно в кузню. – Дантер, достань мне из горна вон
тот брусок. – И, подняв «Самсона», как прозвал он свой
огромный молот, он стал сыпать удары на раскаленное
железо справа и слева – то правой рукой, то левой, то
обеими сразу – с такою силой и ловкостью, что выковал
маленькую, но удивительно пропорциональную подкову в
половинный срок против того, какой потратил бы на ту же
работу рядовой кузнец, орудуя более удобным молотом.
– Ого! – сказал горец. – А почему ты хочешь подраться
с нашим молодым вождем, когда он куда как выше тебя,
хоть ты и лучший кузнец, какой когда-либо работал с огнем
и ветром?
– Слушай! – сказал Генри. – Ты, по-моему, славный
малый, и я скажу тебе правду. Твой хозяин нанес мне
обиду, и я бы отдал ему кольчугу бесплатно лишь за то,
чтобы мне с ним сразиться.
– О, если он нанес тебе обиду, он должен с тобою
встретиться, – сказал телохранитель вождя – Нанести