Пертская красавица (ил. Б.Пашкова)
Шрифт:
– Не иначе как головорезы-горцы, – говорили горожане.
– А ну, соседи, в погоню!
– Эге!. Бегите, бегите!. А я тут управлюсь с этим
парнем, – продолжал оружейник.
Добровольцы кинулись во все стороны, замигали вда-
леке их факелы, крики огласили всю округу.
Между тем пленник оружейника взмолился о свободе,
пуская в ход посулы и угрозы.
– Ведь ты – дворянин, – сказал он, – позволь же мне
уйти, и то, что было, тебе простится.
– Я не дворянин, – ответил Генри, – я Хэл из Уинда,
гражданин Перта. И я не сделал ничего такого, что надо
мне прощать.
– Негодяй, ты сам не знаешь, что ты сделал! Но отпусти
меня, и я тебе отсыплю полную шапку червонцев.
– А я твою шапку наполню твоими же мозгами, – сказал
оружейник, – если ты не будешь стоять смирно, как поло-
жено пленнику.
– Что случилось, Гарри, сынок? – сказал Саймон, по-
казавшись в окне. – Я слышу твой голос, но он звучит со-
всем не так, как я ожидал… Что значит этот шум? И почему
соседи сбегаются, как по тревоге?
– Тут, отец Саймон, пыталась залезть к вам в окна целая
ватага жуликов, но одного из них я, кажется, научу мо-
литься богу. Он здесь у меня, я держу его крепко, как же-
лезо в тисках.
– Послушай, Саймон Гловер, – вмешался пленник, – я
должен сказать тебе два слова с глазу на глаз. Вызволь меня
из железных лап этого меднолобого мужлана, и я тебе до-
кажу, что никто не замышлял зла ни против тебя, ни против
твоих домашних. Больше того – я сообщу тебе кое-что та-
кое, что послужит к твоей выгоде.
– Голос мне знаком, – сказал Саймон Гловер, который к
этому времени вышел уже на порог с потайным фонарем в
руке. – Смит, сынок, предоставь мне самому переговорить
с молодым человеком. Он нисколько не опасен, уверяю
тебя. Постой минутку, где ты стоишь, и не давай никому
войти в дом – ни врагу, ни защитнику. Поручусь тебе, что
молодчик собирался только потешить доброй шуткой
святого Валентина.
С этими словами старик втащил пленника через порог и
закрыл за ним дверь, оставив Генри в недоумении, почему
его будущий тесть так легко отнесся к происшедшему.
– Шутка! – проговорил кузнец. – Веселая получилась
бы шутка, когда бы они забрались в девичью спальню!. А
они забрались бы непременно, не окликни меня честный,
дружеский голос из бойницы, и если это и не был голос
святой Анны (кто я такой, чтобы святая стала со мной
разговаривать?), он все же не мог прозвучать в том месте
без ее соизволения и согласия, и за это я обещаю поставить
в ее храме восковую свечу длиною с мой клинок… И я
жалею, что при мне этот нож, а не добрый мой двуручный
меч, им бы я лучше послужил Сент-Джонстону и проучил
бы негодяев. Что и говорить, короткие мечи – красивая
игрушка, но она пригодна скорее для ребяческой руки, чем
для мужской. Эх, мой старый двуручный Троян*, когда бы
в этот час ты был в моей руке, а не висел у полога моей
кровати, не так-то легко негодяи удрали бы с поля боя… Но
сюда идут с горящими факелами, с обнаженными меча-
ми… Го-го! Стой… Вы за Сент-Джонстон?.. Если вы дру-
зья славного города, привет вам!
– Не посчастливилось нам на охоте, – заговорила го-
рожане. – Кровавый след привел нас к доминиканскому
кладбищу, и мы там подняли дичь – промеж могил бежали
два молодца, поддерживая третьего, которого ты, видно,
отметил своей меткой, Гарри. Но они прежде нас добрались
до ворот и успели позвонить в колокол убежища. Ворота
раскрылись, беглецы вошли… Так что теперь они в на-
дежном укрытии, а нам остается залезть опять в остывшие
постели и согреться под одеялами.
– Эх, – вздохнул один из горожан, – у добрых домини-
канцев всегда какой-нибудь благочестивый брат караулит у
ворот убежища, чтобы сразу отворить их перед бедным
грешником, который попал в переделку и решил искать
защиты у алтаря.
– Да, если бедный, гонимый грешник может хорошо
заплатить, – возразил другой. – Но поистине, если он не
только нищий духом, но и в кошельке у него пусто, он
простоит за воротами, покуда гончие не схватят его.
Третий, несколько минут при свете факела разгляды-
вавший землю под ногами, поднял теперь голову и заго-
ворил. Это был веселый, бойкий толстенький человечек, по
имени Оливер Праудфьют, довольно богатый мастер и
один из вожаков цеха шапочников, что, как видно, и дало
ему основание говорить тоном человека, облеченного
властью.
– Ты не скажешь нам, добрый Смит, – теперь, когда
улицу заливал свет факелов, они узнали друг друга, – что
это за люди подняли драку в нашем городе?
– Первые двое, кого я увидел, – ответил оружейник, –
были, насколько я мог разглядеть, в пледах горцев.
– Похоже, похоже на то! – подхватил другой горожа-
нин, покачивая головой. – Просто срам, что никак у нас не
заделают пробоины в стенах и бродягам горцам, этим
бездельникам, дают полную свободу темной ночью под-