Пертская красавица (ил. Б.Пашкова)

Скотт Вальтер

народной жизни раскрывается более значительное содер-

жание истории. «Пертская красавица» рисует шотланд-

скую жизнь конца XIV века, но ее черты – остатки родового

быта, междоусобицы, соперничество феодалов, слабость

королевской власти, начало возвышения городов, – в об-

щем, достаточно характерны и для других европейских

стран, составляя социально-политический «колорит»

позднего средневековья.

В обрисовке действующих лиц последовательно вы-

держан социальный метод характеристики. Высокомерный

граф Дуглас, честолюбивый герцог Олбени, распутный

Ротсей, двуличный Рэморни – как бы вариации единого

образа придворно-феодального мира, характер и поведение

каждого из них вытекает из своеобразия его положения. От

феодалов резко отличаются горожане, причем особый ха-

рактер каждого из ремесленников во многом объясняется

профессией – например, мирный перчаточник Саймон

Гловер и воинственный кузнец-оружейник Гарри Гоу.

Демоническая фигура Двайнинга, его холодный ум, изо-

бретательность, презрение к окружающим связаны с про-

фессией аптекаря, а значит, по тому времени, естествоис-

пытателя (он учился медицине в Кордове у арабов), одного

из пионеров «свободомыслящих», в условиях своего века

одиночки, ставшего на путь преступления; социаль-

но-исторический колорит, реализм этого образа резко от-

личают его от «злодеев» в романах XVIII века.

Юмор и комизм характеров и положений также имеют

источником социальную жизнь определенной эпохи: эпи-

зод, где перчаточник отстаивает перед сыном сапожника

честь своего цеха, доказывая, что ремесло, которое «об-

служивает» руку, выше того, которое «работает» на ноги;

или комический образ Праудфьюта («хвастливого воина»

города Перта), шапочника по профессии, который во всем

подражает смелому кузнецу Гарри Гоу и за это платится

жизнью. Но и трагические ситуации непосредственно ко-

ренятся в социально-историческом. Такова сцена, где Ко-

нахар, юный вождь племени, накануне роковой для его

клана битвы признается своему воспитателю в том, что он

трус, – коллизия, которую Белинский сравнивал с гамле-

товской. Автор уже с первых страниц романа подготавли-

вает читателя к пониманию оснований этой коллизии.

Душа Конахара принадлежит двум разным мирам; ро-

дившись в лесу и взращенный горцем, он затем воспиты-

вается в семье горожанина, любит его дочь и под их

влиянием теряет первобытную, «дикую» цельность; семена

будущего, культуры, одерживают верх в его душе над

варварским прошлым – недаром последнего своего на-

ставника он под конец находит в отце Клименте, провоз-

вестнике новых, более гуманных взглядов на жизнь.

Тем самым мы подходим к концепции исторического

романа у Скотта. В «Пертской красавице» не только дана

картина определенного общества, его настоящее, но и на-

мечено историческое движение народной жизни – от глу-

бокого прошлого, через изображаемый исторический мо-

мент к еще далекому будущему. В этой динамике – жиз-

ненность художественной картины и существо высокого

историзма Скотта.

Три четко очерченные в романе группы действующих

лиц – горцы, феодальная знать и горожане – три социаль-

ных уклада, три ступени, «формации» в развитии шот-

ландского (и всего европейского) общества. С глубокой

симпатией изображен в романе шотландский клан – горцы,

потомки вольнолюбивых гэлов, кельтского племени, от-

стоявшего свою независимость еще в первые века нашей

эры в борьбе с римлянами, которым после завоевания

Англии так и не удалось проникнуть в Шотландию. Вплоть

до XVIII века горцы сохраняли патриархально-родовые

отношения, изображенные в романе во всей их поэтично-

сти. Кровными узами горцы спаяны не на жизнь, а на

смерть (см., например, сцену, где отец и восемь его сыно-

вей гибнут в бою один за другим, защищая жизнь вождя

клана). Глубокое чувство справедливости, гостеприимство,

человечность и теплота этого мира контрастируют с «ци-

вилизованной» жизнью Перта, где царит вражда не только

между различными сословиями, но и среди рыцарей и даже

в королевской семье. Но Скотт показывает и всю ограни-

ченность этого мира, объясняющую его судьбу. Кругозор

горца не выходит за пределы клана. Там он охотится, как

зверь в лесу, для него нет различия между зверем и «чу-

жим», не членом клана, разве только «чужой» постучится в

его ворота, прося убежища. Беззастенчивый грабеж –

обычное занятие для мужчин клана, а кровавые схватки

между племенами – нормальное состояние этого мира, в

природе которого заложены семена его гибели. Бой на

Северном Лугу между кланами Кухил и Хаттан, заканчи-

вающийся гибелью первого, символичен для судьбы всех

шотландских кланов.

Историческое «настоящее» для XIV века составляет в

«Пертской красавице» более высокий в культурном отно-

шении феодальный мир, где рамки жизни уже не племен-