Пертская красавица (ил. Б.Пашкова)

Скотт Вальтер

телю, что предпочел соединить свою судьбу с судьбой

Уоллеса, отправился с ним в Шотландию и сражался плечо

к плечу с героем во многих кровопролитных боях, в ко-

торых сэр Томас де Лонгвиль доблестью не уступал ни-

кому, кроме богатыря, одолевшего его в поединке. Ему

выпал более счастливый жребий, чем его покровителю.

Отличаясь не только редкой силой, но и красотой, де

Лонгвиль так пленил юную девицу, наследницу древнего

рода Чартерис, что та избрала его себе в супруги и при-

несла ему в приданое прекрасный баронский замок Кин-

фонс со всеми угодьями. Их потомки приняли имя Чарте-

рис – в утверждение связи со своими предками по мате-

ринской линии, древними владельцами их замка и барон-

ских земель, хотя имя Томаса де Лонгвиля не меньше

чтилось среди них и широкий двуручный меч, которым он

косил в боях ряды противников, хранится по сей день среди

драгоценных семейных реликвий. По другой версии Чар-

терис было родовое имя самого де Лонгвиля. Впоследствии

поместье перешло к семье Блэров, а в настоящее время им

владеет лорд Грей.

Эти-то бароны Кинфонс25 из поколения в поколение, от

отца к сыну, исправляли должность мэра города Перта.

Замок стоял по соседству с городом, и этот издавна уста-

новившийся порядок был удобен для обеих сторон. Сэр

Патрик, о котором повествует наша хроника, не раз воз-

25 Думают, что в настоящее время древних баронов Кинфонс представляет по

мужской линии одна ветвь этого рода, некогда могущественная, а именно – Чартерисы из

Эмисфилда в Дамфризшире. Развалины замка рядом с их современной усадьбой свиде-

тельствуют, какими широкими возможностями располагали они в прошлом. (Прим. ав-

тора.)

главлял пертское ополчение в боях и схватках с неуго-

монными грабителями из кланов Горной Страны и с дру-

гими врагами – будь то чужеземцы или свои же сопле-

менники. Правда, иногда ему надоедало разбирать мелкие

и вздорные жалобы, с которыми обращались к нему без

нужды. Поэтому на него нередко возводилось обвинение,

что он-де слишком горд, потому что знатен, или слишком

нерадив, потому что богат, и что он слишком привержен

охоте на зверя и усладам феодального гостеприимства, а

когда Славный Город по тому или другому поводу ждет его

деятельного вмешательства, не всегда бывает легок на

подъем. Но, невзирая на все нарекания, горожане пред

лицом серьезной опасности неизменно спешили спло-

титься вокруг своего мэра, и тот всегда был рад им помочь

советом и делом.

ГЛАВА VIII

Вот Джонстоны из Эннсндейла!*

Везде их встретишь тут.

Они здесь прожили столетья,

Столетья проживут.

Старинная баллада

В предыдущей главе мы бегло очертили, кем был и кем

слыл сэр Патрик Чартерис, мэр города Перта. Вернемся

теперь к делегации, которая собралась у Восточных ворот,

чтобы нести свою жалобу этому вельможе в замок Кин-

фонс.

Первым прибыл Саймон Гловер верхом на иноходце,

которому иногда выпадала честь нести на себе более

изящную и не столь тяжелую ношу – красавицу Кэтрин.

Гловер чуть не до глаз прикрыл плащом лицо, не так от

холода, как в знак того, что друзья, пока он едет по улицам,

не должны тревожить его расспросами. Тяжелая забота

сдвинула его нависшие брови: видно, чем больше думал он

о предстоящем деле, тем трудней и опасней оно рисовалось

ему. Он только молчаливым поклоном приветствовал

друзей, по мере того как те являлись к месту сбора.

Сильный вороной жеребец старой гэллоуэйской по-

роды*, малорослый – не больше как в четырнадцать ладо-

ней, – но крутоплечий, крепконогий, ладный, с круглым

крупом, нес к Восточным воротам храброго Смита. Ло-

шадник узнал бы по искре в глазу тот недобрый норов,

который часто сочетается в коне с большою силой и вы-

носливостью, но вес, рука и твердая посадка наездника в

добавление к непрестанным трудам недавнего долгого

путешествия успели переломить упрямство скакуна. В паре

с оружейником ехал Оливер Праудфьют. Почтенный ша-

почник, как читатель знает – маленький и круглый человек,

то, что в просторечии зовется увалень, – закутался в пун-

цовый плащ, навесил поверх плаща охотничью сумку и,

напоминая в таком виде красную подушку для булавок,

взгромоздился на большое, высокое седло, в котором он

сидел не верхом, а точно птица на жердочке. Седло с взо-

бравшимся на него седоком обхватывало хребет большой,

тяжелой в беге фламандской кобылы, напоминавшей

верблюда: как тот, она задирала нос, на каждой ноге у нее

висел огромный пук шерсти, а каждая подкова была в по-

перечнике со сковороду. Несоответствие между лошадью и

всадником было слишком разительно, и если случайные

прохожие только дивились, как такой коротышка сумел

взобраться в седло, то его друзья с тревогой думали о том, с

какой опасностью сопряжено для их товарища нисхожде-