Первая академия. Том 1
Шрифт:
Тут ко мне подошёл второй парень. Звали его Кондрат. Он тоже был из приюта и тоже учился на втором курсе, но в параллельной с Андреем группе. Ребята давно знали друг друга и часто упражнялись на площадке.
Знакомство с ребятами из простонародья тоже могло оказаться полезным. Я уже не раз об этом задумывался. После окончания академии студенты обычно шли на государственную службу, кого-то Вяземские забирали себе или пристраивали другим родам. А мне нужна своя стража. Тридцатые годы — период непростой, каждый уважающий себя род, если средства позволяли, набирал себе частную армии. У меня
Второй момент, о котором я задумался после сегодняшнего инцидента — неплохо было бы найти девушку. Вроде бы и времени особо нет, а с другой стороны, становиться монахом на четыре года тоже не собирался. Пока молодой, надо жить полной жизнью.
Вот только в академии отношения запрещалось. Понять можно, если учесть, дети каких важных людей тут учатся. Никто в руководстве не желал лишних скандалов из-за того, что какая-нибудь юная княжна или графиня случайно забеременеет. Однако для меня такие нравы были слишком консервативными. Я вспоминал свою молодость — тогда такой фигни не было… точнее, не будет.
Тем не менее, я сильно сомневался, что парни и девушки из академии не встречаются. Конечно, всё это держится втайне, но чтобы совсем не было такого — крайне маловероятно.
А вот походы в бордели никто не скрывал, хотя студенту, вроде как, и неприлично считалось бывать в таких заведениях. От своих знакомых я узнал, что в ближайшем районе чисто «случайно» в последние годы открылось много публичных домов, куда парни, разумеется, заглядывают в свободное от учёбы время.
Всякие официантки и прочий низший персонал женского пола, как мне казалось, тоже используется для этих целей. Возможно, кто-то даже неплохо на этом зарабатывал. Я слышал о тайных борделях в закрытых учебных заведениях, но не знал точно, есть ли такое в Первой академии.
Но я всё же склонялся найти девушку за пределами учебного заведения. Желательно такую, чтобы мозг не сношала и проблем не создавала. Вот только когда, если всё время занимают учёба и тренировки?
Мне сразу подумалось, что стычка на тренировочной площадке могла быть провокацией. Вдруг Шереметева сама весь этот спектакль устроила по просьбе своего влиятельного родственника? Удивительно, конечно, что Святослав так быстро обо всём узнал, но исключать нельзя. Поэтому в тот же вечер я позвонил Степану Оболенскому. Надо было выяснить, что это за студенты такие — Огинский и Шаховской.
Степан быстро взял трубку.
— Добрый вечер, Алексей. Ну что, вы уже освоились на новом месте? — спросил он.
— О да, ещё как освоился, — усмехнулся я. — Всё хорошо. Знаете, мне тут кое-какая информация нужна. Вы узнали про надзирателя?
— Да, выяснил. С Комаровским порядок. Человек проверенный. Дайте ему десятку, и он не будет обращать внимания на мелкие нарушения. В пределах разумного, конечно же.
— Благодарю. Ещё нужна информация про двух студентов. Евгений Огинский и Алексей Шаховской. Они маги земли, учатся на третьем курсе.
— Что-то случилось? — догадался Степан.
— Повздорили немного. Синяков ни у кого нет, но возможно, провокация.
— Я же предупреждал, что надо быть осторожнее. Как так получилось?
— Ничего особенного. Я тренировался, они прицепились ни с того, ни с сего. Пришлось проучить.
— Травм нет?
— Не-не, всё чисто. Я же говорю, ни синяков, ни переломов.
— Ладно. Поспрашиваю, кто такие. Про Огинского я слышал. Были жалобы, он дрался пару рас с кем-то. Если это тот самый, не страшно. Какая-то побочная ветвь, кажется… Ещё раз назовите имена. Запишу.
Я продиктовал имена задир, и мы с Оболенским распрощались.
Меня беспокоило, что эти двое теперь постоянно будут до меня докапываться. Назойливых мух я не боялся, но отмахиваться устану. Они знают, где я тренируюсь, могут и друзей позвать на помощь.
На следующий день мне удалось познакомиться с тремя ребятами из группы с нашего факультета. Они тоже происходили из не титулованных дворянских семей. Герб носил только один, но при этом родители его были столь бедны, что парню приходилось жить в общежитии, как, впрочем, и двоим его приятелям. А вот мои друзья, Фролов и Петровский, поселились в квартирах.
Таким образом у нас сколотилась компания из шести человек, включая меня, а я теперь знал, что делается в группе А1-2, из которой были мои новые приятели.
Тем временем близилось воскресенье. В воскресенье занятий не было, а значит, мы могли провести время, как нам вздумается. Разумеется, ребята рвались в город. Все они недавно учились в гимназиях, а там порядки были строже, ученикам даже театры и кафе не разрешалось посещать. Студенты же имели больше свободы. Я предложил отправиться в центр Москвы и по ходу дела определиться, где провести время.
Ехать собирались все вшестером, однако прежде надо было встретиться с Никой. Я дал ей поручение выяснить всё о господине Никитине и его делах в Москве, и стражница за неделю добыла кое-какую информацию.
После окончания занятий, я, Павел и Даня выходили из третьего корпуса. Возле крыльца толпились пятеро парней. Двоих я узнал сразу — вчерашние задиры. Едва мы спустились по ступеням, как компания двинулась нам наперерез. Неужели опять драться хотят? Вряд ли конечно. Не у главного же крыльца.
— Добрый день, господа студенты, — поздоровался с нами Огинский.
— О, знакомые лица, — ответил я. — Ну привет, чем обязан?
Лицо Огинского стало мрачнее тучи. Кажется, мой тон его бесил.
— Не имеете вы уважение, господин Васильев. Придётся вас всё же научить уму разуму.
— Ты уже пытался.
Огинский рассмеялся:
— Ты имеешь ввиду ту возню? На этот раз я с тобой играться в игрушки не собираюсь. По серьёзному поговорим, «за забором». Что скажешь?
В глазах моего недруга мелькнул злорадный огонёк. Неужели думал, что я испугаюсь? Или это провокация? Точно! Малолетний ушлёпок хочет выманить меня туда, где устроят засаду люди Шереметева. Вот же скотина! Целый спектакль разыграли. Или всё же нет? Откуда Огинскому было знать, что я наваляю ему вчера? Почему он сразу меня не вызвал вместо того, чтобы устраивать бессмысленную потасовку?