Первая белая книга "На пути в неизвестность"
Шрифт:
Золотистые мечи росли прямо из его ладоней, меняя свои цвет и форму, они словно хищные птицы устремляясь в поисках жертвы, ища их в дыму и с легкостью поражая, одного за другим. Мастеру Серо этого показалось мало и он, перепрыгнув через стену, растворился в черном дыму, решив встретится с самой смертью в глазу на глаз. Теперь ему вокруг ничего не мешало, потому что вокруг были только его противники и никого больше. Он упал в грязь, намешанную сотнями сапог и поднявшись на ноги принялся рубить волнистым мечом всех вокруг без разбору, будто крутясь вокруг своей оси и даже танцую. Лезвие перерубало на такой большой скорости сталь и плоть, дробило кости, и не застревало в преградах, которыми оказались несколько повозок и небольшая осадная башня. Чтобы не терять равновесия и продолжать свой
Бой, нет скорее всего бойня продолжалась. Части тел, фрагменты оружия и доспехов взмывали в воздух после встречи с оружием Серо, продолжавшего рубить, колоть и калечить. Он все больше и больше наращивал темп своих движений, оставляя после себя лишь крики боли и стоны отчаяния. Ничто не могло его остановить и вот наконец-то армия Ордена побежала. Это был не страх быть убитым, а скорее всего ужас остаться разрубленным на поле брани, забытым и никому не нужным. Пропитанные чарами тела продолжали ходить, руки ползать, а головы разговаривать как ни в чем ни бывало. Живые, глядя на своих товарищей, разрезанных на части, с ужасом убегали прочь, потеряв не только желание воевать, но и саму веру в хваленное воскрешение Ордена.
Защитники города высыпали на поле перед стенами, оставляя после себя только трупы и победные вопли, что эхом раскатывались в разные стороны заставляя врагов поверить, что защитников Гротеска стало еще больше. Лучники на стенах стреляли убегающим врагам в спину, а многие просто подымали вверх руки крича им вслед проклятия и радуясь победе, которая так неожиданно упала прямо к их ногам. Через пол часа все было кончено, дым постепенно рассеивался, а защитники собирали раненых, пытаясь спасти тех, кого еще было возможно.
Комендант Трюдо стоял в проеме восточных ворот, глядя на горы трупов своих подчинённых, которыми был завален почти весь проход. Эта была победа, вот только какой ценой. Да и кто должен был победить, по его немому выражению лица было совершенно не понятно. Он просто стоял и смотрел на облака дыма, из которых медленно опираясь на окровавленную ногу, вышел, покачиваясь из стороны в сторону, учитель Серо. Трюдо не проронил ни слова, сделав вид будто его он даже не заметил, просто замерев на месте и практически перестав дышать, до тех пор, пока мастер Серо не пройдет мимо. От взгляда оцепеневшего от страха коменданта не ускользнула ни одна деталь в облике главного спасителя города. Кровь была абсолютно повсюду, своя и чужая. На голове в волосах, лице, руках, сжимавших огромный волнистый словно пила меч, ногах, груди из которой торчали наконечники стрел. Только его глаза, серые бездонные хрусталики царившей в них пустоты, светились огоньками звезд, ликуя от проделанной мечом работы. Трюдо выдохнул и отвернулся, а мастер Серо сделал вид что не заметил этого испуга и молча прошел вперед, выйдя на свет из-под сводов ворот и каменной сторожки.
Толпа взревела, как загнанное в угол дикое животное, приветствуя своего спасителя, она выла, кричала, стонала и лезла, толкаясь и сопя, для того чтобы прикоснутся к тому, кто один смог победить не меньше тысячи. Серо улыбался, все время сдерживаясь, чтобы не закричать от боли, которую ему доставляло такое огромное количество, пусть маленьких и не смертельных, но всё-таки ран, из которых сочилась его жизненная сила. Он видел, как люди плачут, радуясь, он видел, как люди падают к его ногам называя богом. Серо делал вид что не замечает, как рыцари церкви и монахи, стоя в стороне от всех остальных обсуждают его дальнейшую судьбу.
Мастер прекрасно осознавал, что теперь его ждет. Он стал боготворим всеми горожанами за свое умение и храбрость. Для церкви он нарушил самый главный запрет, использование запрещённых чар, за которое его теперь ждала смерть. Вот только за сегодняшний день он столько раз бросал вызов смерти, что ему стало даже смешно. Серо улыбнулся брезгливо отвернувшимся монахам и захромал дальше по мостовой, стараясь исчезнуть от посторонних глаз побыстрее. Люди ликовали, пили и целовались, плакали и радовались. Учитель нарушил данную Владыке Вечности клятву, он убил оружием человека. Нет даже не так, он осознано убил их такое огромное количество, будто плевал в лицо своему бывшему господину, говоря ему:
— Ну что, теперь дело за тобой!!!
От этих мыслей Серо становилось весело, он даже забывал о боли и поглядывал на огромный меч в своих руках, до сих пор не веря в то, что произошло.
Глава 26 «Похороны и другие откровения для епископа»
Меч черного рыцаря.
Огромный иссиня-чёрный змей пришел в движение. Тысячи его чешуек переливаясь в тусклом свете всеми цветами радуги будто гипнотизировали стороннего наблюдателя, заставляя приковать его взгляд к этой волшебной пульсации цвета, которая умиротворяла и завораживала одновременно. Огромная змея, не издавая не единого звука, подползала все ближе, становилась все больше и больше, так, что начинало казаться, что ее огромная розовая пасть с острыми клыками закрыла собой все пространство вокруг. Желто-зеленые глаза хищно смотрели прямо в упор, как два солнца с узкими зрачками, в которых роилась бесконечная тьма, пронизанная мерцающими точками далеких звезд, от которых невозможно было оторвать свой взгляд.
— Ты нарушил данное мне обещание и ценой этой ошибки станет твоя душа. Ты ведь помнишь, о клятве что давал мне? Теперь твое время стало моим… — на последнем сказанном слове челюсти змеи сомкнулись, погрузив все вокруг во тьму, заставив меня в ужасе подскочить с постели и наконец-то проснуться.
Я очнулся в комнате учителя, голова жутко раскалывалась, будто бы это я вчера пил вино всю ночь, а не Серо. Растрепав свою русые волосы и несколько раз ударив себя ладонями по лицу, я, зевая выглянул из-за балдахина, который закрывал кровать от остальной комнаты. Учитель до сих пор не ложился спать, он что-то воодушевленно писал на листках бумаги, которая горой, скомканных исписанных чернилами листков, лежала вокруг его стола.
— Честно, никогда бы не подумал, что, прожив так много времени, мне нечего будет написать в своем последнем письме?! Я уже пол ночи пытаюсь придумать напутствующие слова для учеников школы, но никак не могу подобрать нужный здесь темп, да задать присущий лишь мне одному воодушевляющий ритм. Пустое опять. Не то, все не то?
— Вообще то уже утро, мастер Серо! — я еще раз устало потянулся и потерев веки руками, зевая подошел к столу учителя.
— Осталось там мало времени, понимаешь? Я ничего не успею… Время, время! — Серо забарабанил пальцами по столу, что-то обдумывая. Взяв в руки очередной исписанный листок, он что есть силы скомкал его и выбросил ко всем остальным, зло ударив по столу:
— Значит, так тому и быть! Ну буду ничего придумывать. По-простому, без излишеств.
Его рука снова начала что-то очень быстро и воодушевленно писать из-за чего мне захотелось заглянуть ему через плечо чтобы прочитать, но учитель, будто заметив мой маневр, закрыл написанное своим израненным плечом. На несколько мгновений остановившись и призадумавшись он внес несколько поправок и дописав пару показавшимся ему так нужных фраз, довольно растянулся в своем кресле.
— А что вы пишите, учитель Серо? — я все путался разглядеть, то, что было написано на листке, но мастер аккуратно сложил листок вдвое так, чтобы я ничего не смог увидеть.