Первая формула
Шрифт:
Звали ее… Этайния, и суждено ей было стать праматерью страны нашей, страны выносливых и крепких людей, и по сей день наш край носит это имя. И живут тут люди, рожденные морем и солнцем. Гордый народ, храбрый народ. Глубоко в себе несла нежная и добрая Этайния внутренний огонь, дарованный солнцем, и все свои лучшие качества передала она будущим поколениям. Но сперва поделилась ими с единственным человеком, которого полюбила.
Несла в руках девушка узелок с едой. С тех пор и все последующие годы кормила она любимого в поле, когда
– Боюсь я, Антуан, – как-то сказала она, и молча взял молодой человек девушку за руку. – Отец мой недавно заехал далеко в погоне за своим стадом и слышал, как купцы на границе говорят, что идет война. Уверены они – не остановить ее.
Вновь промолчал Антуан, утонув в тепле мягких карих глаз любимой.
– После ездил отец на юг, спрашивал на побережье людей, что плывут с той стороны, не смогут ли они помочь нам. Ему ответили – нет. Тешат себя надеждой, что войне не пересечь море Аррит, так что беспокоиться не о чем и помогать незачем.
Сжала Этайния руку любимого в надежде, что найдется у того ответ, способный утолить боль ее сердца.
Отужинав, задумался Антуан над словами Этайнии.
– Придет война в наши края. Когда случится это, у людей Кармеама останется лишь два выхода: уплыть через море в новые земли и молиться, что не последует война за ними, или же принять бой.
Внимала Этайния любимому, не говоря ни слова в ответ.
– Я… не самый сильный человек. Однако, если зайдет тень в наши солнечные земли, отложу в сторону серп и возьму в руки меч. Грудью встану перед морем тьмы и отгоню ее от тебя. Клянусь!
Антуан ласково взял девушку за подбородок и, наклонившись, крепко поцеловал.
В тот вечер любящая пара желала друг другу спокойного сна в страшной тревоге. Что принесет с собой рассвет? Оба знали: если на мир опускается тень – значит, за ней придет и тьма. И хоть оба в разговоре высказывали надежду и являли бесстрашие, все ж боялись, что тьма поглотит свет их земли.
Антуан отправился в постель, возблагодарив солнце за еще один отпущенный им ясный день. На этот раз благодарностью он не ограничился – попросил у солнца совета:
«Что мне делать, когда придет тень? В разговоре с Этайнией не выказал я страха, но тут нужен воин, мечник. Мои же руки приспособлены не к мечу, не к щиту, а к лопате да мотыге».
Не знал Антуан, что мольбы его вознеслись в ночи и достигли ушей единственного существа, которое только и могло помочь.
Тень Этайнии, вылепленная мною для зрителей, растворилась, а вместо нее на стене появился силуэт высокого мужчины в плаще и капюшоне. Фигура сгорбилась, нависла над передними рядами зрительного зала, и кое-кто отпрянул, ощутив на себе ее взгляд.
Возникший на пороге дома Антуана незнакомец походил на нашего героя едва ли не как родной брат. Правда, черты лица и сама фигура у Антуана были потоньше. Человек же в дверном проеме сложением отличался
– Прости, друг, заблудился я. Увидел поле, а посреди него – твой домик. Прошу у тебя помощи: нужны мне кров и еда, если найдется, и, если не жалко – хорошая история на ночь.
Никому в помощи не отказывал Антуан и посторонился, пропуская странника в хижину.
– Двери мои открыты для всех, кто называет эти земли под солнцем своим домом. Вижу по лицу твоему и одежде, что ты местный. Прости меня и ты, но не могу тебя припомнить.
Повесил юноша плащ незнакомца на стул подле обеденного стола.
– Спасибо, – поблагодарил его странник. – На самом деле видишь ты меня каждый божий день, Антуан. Присматривал я за этими землями, когда тебя еще на свете не было. И буду присматривать за ними до скончания веков.
Присел гость прямо на пол у очага. Похоже, сейчас что-то будет, решил Антуан.
Я тронул грани материи разума, приказав пламени в очаге умерить свой жар, и таверну начала заволакивать темнота. Публика сбилась в кучки, стараясь держаться поближе к мерцающему огоньку на рукояти моего посоха.
Тяжело сглотнул Антуан, теряясь: как воспринимать слова незнакомца? Кров он человеку предложил и свой долг гостеприимства намерен был исполнить. Собрав кое-какую пищу, молодой человек принес ее гостю.
– Нет у меня больших запасов – беру с поля то, что поспело, однако этого едва хватает, чтобы утолить голод.
– Знаю. Остальное приносит твоя милая Этайния, – кивнул гость.
– И что еще тебе о ней известно? – насупился Антуан.
– Все, – коротко ответил незнакомец, приняв пищу из рук хозяина.
Отпрянул Антуан, когда коснулся тот кисти его. Снизошло на юношу подлинное тепло, что рождается, когда солнце встает в зените. Проникло тепло в грудь, толкнулось в сердце и заставило Антуана замереть на месте. Внутри у него словно расцвел цветок, и он ничего не мог с этим поделать. Заплакал – непонятно почему. Стоял молодой человек вне себя от волнения; поднялся гость и встал рядом с будущим героем.
– Вижу я все и всех, за всем на свете наблюдаю. Знаю, о чем думает народ мой, помню его привычки. И чувствую, у кого доброе сердце, а у кого – нет. Не странник я, заблудившийся в ночи, Антуан.
Воздел гость руки над головой.
Я ударил посохом в деревянный пол и, не успело стихнуть эхо удара, создал новое плетение:
– Ан…
Мой ум сосредоточился, нарисовав картинку вонзенного в землю стержня. Сработало… Посох встал как влитой. Я вернулся к граням восприятия, удерживающим образ огня, и раздул его воображаемым дыханием.