Первая конная армия
Шрифт:
С удовлетворением могу сказать, что Конный корпус не поддавался влияниям белогвардейской агитации и не терял веру в победу. И в этом огромную роль сыграла та неоценимая работа, которую проводил наш дружный коллектив политработников, возглавляемый сначала Кузнецовым, а после его ранения бывшим паровозным машинистом, потомственным пролетарием А.А. Кив- гелой, очень чутко разбиравшимся в людях и умевшим организовать политическую работу. Конечно, и в части Конного корпуса проникали распускаемые врагами слухи, но они сейчас же разбивались веским большевистским словом наших политработников. Высоко поставили достоинство наших комиссаров такие люди,
VII. ПАДЕНИЕ ЦАРИЦЫНА И ОТХОД К САРАТОВУ
1
После того как все части корпуса сосредоточились в районе хутора Вертячего, я доложил командующему армией Клюеву о состоянии и боеготовности корпуса, а также и сведения о противнике, которыми мы располагали, находясь с ним в соприкосновении. Докладывая Клюеву, я убеждал его, что противник совсем не такой, каким его некоторые представляют, что 10-я армия может успешно вести бой с белогвардейцами и даже перейти в наступление. В этой связи я просил Клюева использовать Конный корпус для удара по левому флангу противника из-за правого фланга 10-й армии. Имелось в виду, что при подходе противника к линии обороны 10-й армии стрелковые соединения своим огнем скуют его продвижение и этим обеспечат удар нашего корпуса по левому флангу белогвардейской конницы.
Клюев одобрил мое предложение и заверил меня, что вскоре я получу приказ с постановкой задачи корпусу. В заключение он просил меня передать бойцам и командирам частей и соединений корпуса его благодарность за храбрые действия по прикрытию отхода 10-й армии. Я несколько удивился этой устной похвале. Обычно Ворошилов, а затем Егоров выносили благодарность частям и соединениям в приказе по армии.
Следующий день прошел в ожидании боевого приказа. Я рассчитывал получить приказ во второй половине дня, имея в виду наиболее удобное время для выполнения одобренной командующим задачи — ночь или начало рассвета. Но днем приказа не последовало. Наконец к утру приказ за подписью Клюева и Ефремова был получен. В приказе указывалось, что Конный корпус, взаимодействуя с 32-й стрелковой дивизией, демонстрирующей наступление с фронта, должен из-за правого фланга армии нанести удар во фланг противнику и после разгрома попавших под его удар частей и ближайших тылов белых вновь сосредоточиться в районе хутора Вертячий.
Я вызвал начальников дивизий и в соответствии с полученным мною приказом корпусу поставил каждой дивизии конкретные задачи: 4-я дивизия наносит удар по левому флангу противника непосредственно перед фронтом 32-й стрелковой дивизии, 6-я дивизия атакует противника из-за правого фланга 4-й дивизии с целью захвата ближайших тылов белых.
После этого корпус немедленно начал движение в направлении правого фланга 32-й стрелковой дивизии. Я несколько задержался в штабе — надо было отдать некоторые распоряжения по боевому обеспечению корпуса, а потом направился в голову походной колонны корпуса, которая, продвигаясь, растянулась уже на несколько километров.
По пути меня нагнала открытая легковая автомашина. В ней сидели член Реввоенсовета армии Ефремов — рыжий небольшого роста человек в кожаной тужурке и такой же фуражке — и командир сводной бригады Жлоба.
Машина остановилась, Ефремов окликнул меня, поздоровался и приказал остановить корпус.
Я опешил.
Почему остановить корпус?!
Остановите немедленно корпус и вообще слушайте то, что вам приказывают.
Я ответил ему, что корпус выполняет приказ командующего армией и может быть остановлен только распоряжением командующего.
На это Ефремов сказал, что в связи с новой обстановкой Реввоенсовет армии принял решение не предпринимать каких-либо действий до тех пор, пока не будут получены указания оборонять или оставить Царицын.
Какая там новая обстановка, я не знаю, но у меня на руках приказ, который корпус обязан выполнить, — повторил я Ефремову.
Ну обо всем вам знать не обязательно, — сказал Ефремов. — Что же касается имеющегося у вас приказа, то я его с Клюевым подписывал, я его и отменяю.
А я отказываюсь выполнять ваше приказание до тех пор, пока не будет отменен приказ командующим армией.
Да как вы смеете так со мной говорить?! — закричал Ефремов.
А вот и смею, потому что ваши действия считаю изменой. И если я не прав, можете меня арестовать.
Что вы! Я не намерен вас арестовывать, — растерянно проговорил Ефремов. — Я только велю вам остановить корпус.
Ну, Буденный, не дури, выполняй приказание товарища Ефремова, — вмешался Жлоба.
Арестовать не можете, тогда убирайтесь поскорей и не мешайте корпусу выполнять приказ командующего.
Анархист! — закричал Ефремов и, толкнув кулаком шофера в плечо, велел ему ехать в Царицын.
Я повернул коня и поскакал в направлении движения корпуса, а Ефремов все кричал вслед:
— Мы вас приведем к порядку! Мы вас ударим по рукам, посадим на свое место!
Корпус продолжал движение. При подходе к участку обороны 32-й стрелковой дивизии я связался с ее начдивом, и мы с ним на месте согласовали порядок взаимодействия. Он был рад, что Конный корпус наносит удар противнику перед его участком обороны, так как 1-я и 3-я конные дивизии Улагая готовились к атаке позиций 32-й стрелковой дивизии. Части дивизии уже вели огневой бой с белыми.
Согласно моей договоренности с начдивом 32-й, левофланговые части его дивизии усилили огонь, чтобы приковать к себе внимание противника. Белые спешили свои части и начали поспешно перебрасывать огневые средства на свой правый фланг. Этим воспользовалась наша 4-я кавалерийская дивизия и нанесла сильный удар по левому флангу белогвардейцев. Правее 4-й дивизии развернулась 6-я дивизия, нацелив свой удар на тылы корпуса Улагая.
Появление красной кавалерии, устремившейся в атаку, было для противника неожиданностью. Многие спешившиеся белогвардейцы не успели сесть на лошадей, отведенных в укрытие от огня 32-й стрелковой дивизии. Та часть противника, которая сумела ускользнуть от удара 4-й дивизии, попала под удар 6-й дивизии, атаковавшей тылы улагаевского корпуса.
В результате боя противник понес большие потери. Конный корпус взял семьсот пленных, захватил тысячу восемьсот лошадей с седлами, двадцать станковых пулеметов и обозы двух конных дивизий противника.
Выполнив задачу, поставленную в приказе командующего, корпус сосредоточился в районе Вертячий, Калач, Кривая Музга. Я связался со штабом 10-й армии и доложил Клюеву о результатах операции. Выслушав меня, Клюев поблагодарил за успешное выполнение приказа и тут же спросил, что у меня произошло с Ефремовым. Я ответил, что немного погорячился, однако считаю, что возмутительная попытка Ефремова отменить приказ командующего похожа на прямую измену.