Первая любовь Ходжи Насреддина
Шрифт:
– Какие у тебя прекрасные небесные глаза! Ты, наверное, горец? — говорю я спокойно.— Такие очи бывают только у людей, живущих рядом с небом!..
– Да,— неохотно отвечает он и несколько раз проводит, шаркает, шуршит ножом по кожаному черному сапогу своему, как брадобрей по ремню.— Я горец... А тебе что?..
– Глаза у тебя, горец, как небеса, прекрасны, а душа черна, как этот сапог!..
Эх!.. Уже и в белоснежных
Как черные рышущие блохи в благородной белопенной кунградской кошме!.. Айе!..
Я смеюсь. У самого лезвия...
И лезвие начинает нетерпеливо дрожать, дрожать, трепетать у самого моего горла... Хочет моего горла!..
— Резать?..— кричит горец гортанно, дико, и глаза его становятся пустынными, как летнее выцветшее небо.— Резать? Резать? Резать?.. Я очень хочу его резать!.. Очень хочу резать!.. Атабек, хочу!.. Дай!.. Резать!.. Нож сладко, неслышно войдет, как в перезре¬лую перележалую хивинскую дыню!.. Хочу!.. Резать!..
— Успеешь!.. Я отдам тебе его, но вначале сам по¬говорю с ним…
В зиндан его!.. Пусть там дозреет, как айва на осенней ветке.
— Но я хочу, хочу, хочу! — едва не плачет от обиды горец.— Нож мой хочет. Очень!.. Надоело без дела сидеть!.. Хочу!.. Резать!..
— Не плачь,— успокаиваю я его,— положи нож назад, в сапог. Отдохни немного. Ведь у тебя столько работы в нашем эмирате!.. Столько работы!..
А будет еще больше... Надо и отдыхать немного... Отдохни от трудов праведных! Отдохни, работяга!..
Отдохни, палач-труженик с голубыми небесными очами!.. Отдохни!..
И нам дай немного отдохнуть!.. Айе!.. Дай!..
Мне жаль Голубоглазого. Жаль его страстного непонятого порыва.
Но чем я могу помочь ему?.. Чем?..
Ведь атабек не разрешает ему пустить в ход нож. Пока...
– В зиндан его!
– кричит, хрипит Кара-Бутон.
— Я верну вам вашу подлую! заячью! ночную стрелу! Кара-Бутон!.. Клянусь!..
Айе!..
Сарбазы поднимают меня с земли, тащат к лоша¬дям...
Разлучают с Рустамом-палваном. Навек...
Прощай, мой мертвый вечный друг Рустам-палван! Прощай, родной!..
Прощай,
Прощай!.. Убитый вместо меня... Взявший мою стрелу!..
Ака... Брат... Прощай!..
Айе!..
Я отомщу!..
ЗИНДАН
...Кто сидит в тюрьме — у того мысли на воле,
а кто на воле — у того мысли в тюрьме.
Турецкая пословица
Айе!..
А я и не знал, что на земле существуют зинданы...
Только слышал, но сказано, что лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать...
А еще лучше побывать однажды?.. А?..
Ай, сладкие зинданы земли человеков!.. Ай, кладбища с живыми постояльцами!..
Тут, в смрадных, сточных, гнилых ямах-колодцах, люди погребены, похоронены, забыты... Замогильные люди...
Тут они вьются как земляные погребальные острые удушливые черви...
Тут они вьются... исходят, тщатся... маются... люди-черви...
— Сухейль, Сухейль, а мы хотели построить высо¬кое птичье гнездо любви на дереве... а тут люди живут в земле... роятся люди-черви...
Сухейль, а мы хотели построить гнездо на дереве... да...
Айе, Сухейль!..
Арыыыыыык стаааааал рекоооо-оою!..
Как далёко, Сухейль!..
…И пески заметают, заметают, засыпают бедный, малый изумрудный мой посев!..
...Но!..
.— Кара-Бутон, я верну вам вашу подлую ночную стрелу!.. Верну!..
Но как выбраться, вырваться из этого зиндана? Из этой могильной затхлой глубокой ямы?..
Я стою по колено в смрадной ползучей глине...
Тут сток нечистот, отбросов... Последний колодец...Тут можно умереть, задохнуться от одних гиблых, гнилых запахов...
Тьма сырая, густая, непроходимая...