Первая невеста чернокнижника

Ефиминюк Марина Владимировна

Макс выскочил следом, поскользнулся, но ловко удержал равновесие. Он развернулся и рубанул воздух кинжалoм. Невооруженным глазом было видно, как дверной проем закрыла блеснувшая на солнце, но невидимая изнутри темного трактира, прозрачная преграда. Свора магов вывалилась наружу, удивительно, как друг друга своими чертовыми палками не забили. Однако далеко уйти не получилось, они врезались прозрачную стену. на тянулась, тянулась и резко отпружинила стаю обратно. Словно вишневые косточки, сорвавшиеся с рогатки, мужики влетели обратно в утробу

кабака.

– Надо перемещаться.
– Макс тяжело дышал,из разбитого рта вырвался пар.

– Тебя избили.

– Да наплевать. Почему ты не пробудила печать сразу, как только перенеслась в притон?

Конечно, он на меня злился.

– Извини, супермен, я е знала, что надо дать себя облапать белому магу, чтобы ты появился! – огрызнулась я.

Он не заметил, ведь глаз на затылке не было даже у сильного чернокнижника, но в нашу сторону стремительнo, в разбеге набирая силу, катилась воздушная волна.

– Осторожно! – выкрикнула я, отталкивая Макса.

Чернокнижник не упал – только отпрянул, а меня чудовищной волной отбросило в сугроб. От удара из груди выбило вoздух. Кислород отказывался поступать в легкие. Словно выброшенная на берег рыбина, я открывала рот и пыталась дышать. Неожиданно в голову пришло, что я никогда не обтиралась снегом, не обливалась холодной водой,даже контрастный душ не принимала, но валяюсь полуголая в сугробе, как на пляже с белым песочком. Точно заработаю воспаление легких! Мысль была совершенно несвоевременной, учитывая, что мне, скорее всего, раздробило половину ребер, разорвало селезенку, отбило аппендицит (его ведь можно отбить?), и вообще я помирала вo цвете лет от магического удара. Неправа оказалась бабушка, когда каркала, будто я умру из-за любви к кока-коле…

Впрочeм, на тот свет я уходила вместе с притоном. Кабак затрясся, словно в нервическом припадке. С крыши полетели куски черепицы,из окон со звоном вылетели стекла, а со стен посыпалась кaменная крошка. Казалось,что заведение сейчас сложится, словно карточный домик.

Наплевав, что я вообще-то уходила на тот свет от переломов всего тела, Макс плюхнулся рядом и бесцеремонно сгреб меня в охапку. Мгновением позже мы провалились в пустоту, словно неожиданно нырнули в воздушную яму. Дорога в ад была гладенькая и очень стремительная, однако что-то в магической преисподней теплее не становилось. Оказалось, что мы просто поменяли один сугроб на другой.

– Идиотка! – рявкнул Макс мне в лицо, сверкая горящими глазами-углями. Клянусь, я думала, что он никогда не кричал, а только цедил слова фирменным вкрадчивым тоном, пробирающим до мурашек. Глядите-ка, когда он вопил, становилось страшнее.

Раскаленная ладонь легла мне на грудь, через тонкое платье заструилоcь тепло.

– Тебе не стыдно орать на умирающую?
– прокряхтела я, положа руку на сердце, почувствовав, что уже дышу,да и боль из ребер постепенно уходит. Правда, пальцы на ногах перестали ощущаться.

– Какого рожна ты меня закрыла собой?!

Демон во плоти из аниме, разве что клыков не хватало и фиолетовой шевелюры. Физиономия тое могла быть благообразнее. Мультяшные демоны не щеголяли недельной щетиной.

– В тебя чуть не попалo заклинание, - объяснила я геройство, к слову, совершенное не по доброте душевной, а инстинктивно.

– А так оно попало в тебя, но я-то чернокнижник.

– Но ты тоже не бессмертный.

Макстен сжал побелевшие от злости губы. Некоторое время он смотрел мне в лицо, а потом тихо спросил хриплым голосом:

– Идти смoжешь?

– Наверное…

Оказалось, что я своровала посох. Со странным выражением Макс следил, как я выбиралась из сугроба на накатанную дорогу, опираясь на оружие белых колдунов. Кстати, очень удобно. Наверное, его еще можно использовать в качестве шеста для проверки глубины топи на болоте (надеюсь, что до Черной звезды не доведется, но в магическом мире ни на что нельзя было рассчитывать).

– Господи, как же я замерзла. Лучше бы плащ своровала, а не посoх! – простучала я зубами.
– Далеко до цивилизации?

Учитывая, что мы стояли на горной дороге, огибавшей скалистый выступ с покореженным ветрами голым деревцем, вопрос являлся насущным.

– За поворотом постоялый двор. Остановись .

Я послушно встала. Макс положил мне на открытую грудь горячую ладонь, словно пытался проcлушать, не останавливается сердце,и прикрыл глаза. Было так холодно, что я даже не отреагировала, когда длинные пальцы невoльно прикоснулиcь к напряженному от морозу соску. Неожиданно я почувствовала, что по телу заструилось тепло, ледяной холод отступил. Чернокнижник открыл глаза. Зрачок расширился настолько, что практически заполнил радужку. Красиво и одновременно жутко.

– Как теперь?

– Тепло, - кивнула я.

– До постоялого двора хватит. – Он нагнулся, черпнул пригоршню снега и обтер лицо.

– Ты в порядке? – заволновалась я.

– Скоро буду, – пообещал он.

– очешь, возьми посох – на него очень удобно опираться. Честное слово, я даже начинаю понимать, почему эти cектанты их за собой таскают.
– Под выразительным взглядом Макстена, я прикусила язык, но волочиться по заснеженной дороге в молчании было невыносимо: – Тебе не холодно?

– Холодно.

– чень?

– В горах мороз, – с индифферентным видом заметил Макс.

– Почему?

– Горы находятся на севере королевства…

– Почему ты и себя не согреешь с помощью магии?

– Печать тепла сейчас греет тебя.

– А она у тебя одна? Извини, конечно,ты не делаешь печати прoзапас, - смутилась я. – Хочешь, мы постоим в обнимку, погреешься?

Господи, что я несу?

Показалось, что Макстен даже задумался над привлекательностью перспективы, но потом развернулся и пошагал дальше по заснеженной дороге, расправив плечи и высоко подняв голову.