Первая ночь – дракону!
Шрифт:
Мужик.
По бурчанию узнаю.
Я пищу от страха – на большее нет сил – а он накидывает на себя шкуру и произносит вяло и устало: «Больная баба, чтоб её». И затихает. Будто на настоящее возмущение нет сил тоже. Как и на то, чтобы прогнать.
А я… А я от усталости даже двинуться не могу и сбежать. Не знаю, сколько времени и чем занимался мужик, пока я шарахалась по замку, почему не ложился. В данный момент плевать. Вместе поспим, а там разберемся.
И снова проваливаюсь в глубокий сон без сновидений. С последней мыслью, что вот между нами
Про поцелуй с камнем, предков и принятые решения
Когда я просыпаюсь окончательно, в комнате было совсем светло. И пыльно. Пыль буквально роится в лучах солнца, которые пробиваются через плотные портьеры, даже на вид грязные.
Так себе выглядят и гобелены, прикрывающие каменные стены, и мебель, которая хаотично загромождает довольно большую комнату. Вообще легко вообразить ее роскошь, когда она выглядит чисто-обжито-дорого-богато… Но в ней будто давным давно никто не убирался. Не проветривал. Не воспринимал как дом, за которым надоухаживать.
Может повадки дракона заразительны?
Тот вон тоже натащил на площадку всякой дряни и возлежит теперь на ней…
Кроме того, что светло и грязно, в комнате еще и жарко.
Жарко мне мужик обеспечивает.
Поверх покрывал, в которые я ночью укуталась, сложил свои руки – ноги и дрыхнет, не подозревая, что я скоро сварюсь.
Кстати, спящим он выглядит симпатичней. Морщинка меж бровей разгладилась, глазки злые прикрылись, а поджатые губы чуть ли не улыбаются…
В следующее мгновение я уже не рассматриваю его, а лежу на спине, придавленная всем его немаленьким весом. С ножом у горла, угу.
Откуда нож достал-то?!
– Я конечно понимаю, что спросонья могу напугать кого угодно… – шепчу хрипло, – Но вы не могли бы сдерживаться? Хоть немного? Мне тоже очень страшно.
Смотрит.
Мне казалось что глаза у него темные. А на самом деле – светло-серые. С коричневыми вкраплениями вокруг зрачка. Вокруг глаз – лучики. Как будто он может улыбаться. Ну или щуриться на солнце. И волосы довольно светлые, с выгоревшими прядями неровно обрезанными.
Да и вообще… Красивый мужик на мне лежит. Но опасный. А еще быстрый и гибкий. Это я без огромной чашки кофе, бодрящей зарядки и контрастного душа не могу толком разлепить глаза и шевелиться.
А он р-раз – и жизнь свою от меня защитил. Едва только очнулся. Два – и уже встаёт, нож не понять куда прячет, доспехи на себя прилаживает, прям на рубаху и штаны, в которых спал. На меня не глядя.
Интересно, зачем ему доспехи в собственном доме? И ещё более интересно… где в его доме еда и тому подобное? Раз притащил сюда – собирался же содержать как-то?
– А… – решаюсь спросить, но не успеваю.
– Комнату другую найдёшь себе. И займёшься готовкой и уборкой, пока здесь, – сообщает, так на меня и не глядя. И добавляет странное, – Потом я дракона от тебя отвяжу и пойдёшь на все пять
Почему «отвяжу», почему на пять – не буду думать об этом. Ведь это «потом». Главное, я хоть какую-то определенность и указания получаю.
Да, стать служанкой и кухаркой в огромном замке – да еще таком унылом и заброшенном – не предел моих мечтаний. Но возможность оказаться снова в степи с дикарями, или в неизвестности с насильниками или еще что – она очень мотивирует. И на уборку, и на готовку.
Я не знаю, какие у меня в этом мире права, есть ли у меня наследство из сгоревшей крепости, являюсь ли я потомком славного рода, да и вообще, есть ли у меня родственники? Может я чем-то владею, может я вообще дочь врага, да и мое понимание устройства местного общества оставляет желать лучшего.
Я могу действовать исключительно здесь и сейчас. А здесь и сейчас предполагает мое уверенное согласие на все пристойное, что может предоставить этот мужик и замок. Он не попытался мной воспользоваться, он в какой-то мере спас из лап дикарей и вообще – его дракону я нравлюсь. В нынешних условиях этого достаточно, чтобы остаться с ним.
Хотя планочка у меня, конечно, упала по сравнению с моим миром в части мужиков…
Сползаю с кровати, выпутываясь из тряпок, и киваю несколько раз. Со всем возможным рвением.
– Все-все уберу и приготовлю. Только может быть познакомимся прежде чем вы уйдете? Как мне вас называть? Господин Карвар?
И в следующую секунду я снова с ножом у горла – только уже у стены.
И снова угрожающий взгляд мне в глаза.
Бли-ин, да чего я опять не так сделала, а?! Чего он нервный такой?!
– Ты не знаешь, кто такие Карвары, почему племя Ша поклоняется дракону и стоишь спокойно под драконьей пастью… Ты не больная женщина, ты – другое. Кто ты, тварь? Тебя прислали с изнанки мира? Как ты сумела подобраться ко мне и привязать дракона?!
Знаете, если часто угрожать кому-то, то этот кто-то перестанет реагировать на угрозы.
Мужик рычит мне в лицо, сталь возле горла держит, а я… а я как-то даже отрешенно думаю, может поцеловать его?
Не от внезапно вспыхнувшей страсти… но достал уже! Чуть что – сразу за нож хватается, угрожает, оскорбляет, губы свои дует… вот ткнусь в эти надутые губы своими, чтобы как-то истерику его прекратить – и будет знать!
Надо же его хоть как-то отвлечь… Была не была. Как можно мягче нож от горла отстраняю, за рукав его потянув, и сама тянусь. К нему.
Поцелуй – это, конечно, вариант без гарантий. Мужик-то с тараканами… и драконами. Может подумать, что изнаночная тварь решила выпить его душу. Но я рисковая по жизни. Пусть в этом мире рисковать приходится в самом жёстком варианте: пан или пропал. Или попал…
Прижимаюсь к его губами. Зажмуриваюсь. Дышу часто-часто. Это только говорят, что перед смертью не надышишься. Попытаться-то можно.
Губы у него плотные, сухие, выпуклые. Мужские очень. И было бы замечательно с ними по-настоящему, по-взрослому целоваться, точнее с ним, но…