Первая, вторая, третья

Соболева Лариса Павловна

— С переменным успехом, но не в убыток. Наши умные люди куда вкладываются, чтоб не потерять то, что имеют? В недвижимость и золото. Есть еще несколько способов сохранить деньги, да они, на мой взгляд, ненадежны.

— Хорошо, дела отложим на потом.

Дальнейшую дорогу иногда переговаривались, Всеволод Федорович больше рассматривал улицы, а Родион вспоминал, грамотно ли дал установку тестю, все ли обрисовал как надо, не упустил ли чего.

— Мне к следователю по фамилии Стриж, — сказал Лисовский в переговорное

устройство входа в милицию.

— У вас повестка? — спросили у него.

— Нет, он звонил мне и просил прийти. Вы созвонитесь, он ждет.

Пауза недолго длилась, Лисовский не успел и половины сигареты выкурить, как щелкнул замок, дверь дрогнула. Он вошел, спросил у дежурного, как пройти в комнату 36, его провел милиционер.

— Заходите, заходите, Андрей Борисович, — пригласил Стриж, когда Лисовский открыл дверь и, не переступая порога, представился. — Присаживайтесь. Тут вот какое дело, позавчера с вашего сотового номера отправили одно странное сообщение, судя по всему, недописанное…

— Ну, было такое, — настороженно произнес Лисовский. — А… мой номер под контролем милиции?

— Нет-нет, не беспокойтесь, просто у нас неординарный случай, — поспешил заверить Стриж, видя явное замешательство приличного господина. — Скажите, кто отправлял?

— Женщина.

— М-м, — одобрительно усмехнулся Стриж. — А кто именно?

— Мне не хотелось бы называть ее, — замялся Лисовский. Он человек крайне щепетильный и не желал бы даже нечаянно причинить кому бы то ни было неприятности.

— А надо, — бросил Наговицын, он, разумеется, присутствовал.

— Очень надо, — подхватил Стриж, — я после объясню — почему.

— Отправила сообщение Лиза, жена одного бизнесмена по фамилии Татарских.

Он не понял, чем вызвана пауза, однако по двум застывшим физиям догадался, что в милицейских головах произошел частичный сбой. Вдруг Стриж резко выдвинул ящик стола, быстро взял фото Светланы и молниеносно повернул лицевой стороной к Лисовскому:

— Эта?

— Да.

— То есть вы утверждаете, что это Лиза…

— Татарских. Только здесь она без челки, у нее прямая челка, — провел он ребром ладони над глазами.

Уверенность Лисовского не должна была бы вызвать сомнений, а вызвала, люди нередко ошибаются, но получается, и ВиВа не лгала! Встретиться с ней и договориться морочить головы ментам Лисовский не мог, значит…

— Какая-то путаница, — буркнул Стриж, набирая на мобильнике номер. — Захар? Это Стриж. Скажи, ты случайно не перепутал фотографии?.. Ну, может, не те нам дал… Понял, верю. Но ты все же подскочи и посмотри… Прямо сейчас, если есть время. Это срочно.

— Кто такой Захар? — разволновался Лисовский. — Тот, кому Лиза отправила сообщение?

— Да, именно он, — ответил Стриж, пристально разглядывая его, будто в чем-то подозревая.

— Мне надо с ним встретиться.

— Не проблема, он скоро приедет. А скажите, при каких обстоятельствах… э-э… Лиза Татарских воспользовалась вашим телефоном?

— Мы были на презентации «Центра-сити», я все хотел с ней переговорить, но мне не удавалось, с ней неотлучно находился брат ее мужа, хамовитый тип. Потом я увидел, что Лиза сидит одна, подсел к ней, заговорил, а она жестами показала, что ей нужен телефон…

— Почему жестами? — удивился Наговицын.

— Ах да, я же не сказал. После аварии Лиза осталась без голоса…

— Без голоса? — не понял Наговицын. — Это как?

— Она не говорит, — не совсем удачно объяснил Лисовский. — Совсем. В аварии повредила горло… или что-то в горле, точно не знаю.

— Ну-ну, дальше, — проявил нетерпеливую заинтересованность Стриж.

— Я дал ей трубку, думал, она мне напишет, что с моим братом…

— А что с вашим братом? — спросил Наговицын.

— Пропал.

— Почему Лиза должна знать о вашем брате?

— Это длинная история…

— Тогда пока отставим ее, — сказал Стриж. — Итак, вы дали телефон… Только как можно подробней расскажите.

Лисовский, конечно, не понимал, для чего им это.

— Она стала набирать эсэмэску, спрятав трубку в мех. Но тут подошел этот хам… брат мужа… вырвал у нее трубку. Я пытался отнять, он не дал, нажимал на кнопки. Потом вдруг отдал телефон, взял Лизу за руку и принудительно увел на улицу. Больше я их не видел. Мне, разумеется, стало интересно, кому и что писала Лиза, я проверил, но сообщения не нашел, брат мужа стер его.

— Откуда же вы знаете, что она отправила эсэмэску Захару?

— Через милицию. Я ищу младшего брата, мне помогает юноша из милиции. Три с половиной месяца назад Филипп и Лиза… забыл сказать, у них нечто вроде романа завертелось… так вот оба с вечера уехали в неизвестном направлении. Филипп домой так и не вернулся. Позже прошел слух, что Лиза разбилась, она долго лечилась, позавчера впервые появилась на людях.

— Адрес Татарских знаете?

— Конечно.

— Диктуйте, — взялся Стриж за авторучку. Едва он закончил писать, ему позвонили, он снял трубку стационарного телефона. — Стриж слушает… Да, я вызвал, пропустите. Ну, вот, сейчас придет Захар с другом. — Следующую фразу он адресовал Лисовскому: — У меня к вам просьба. Ни при каких обстоятельствах не говорите Захару адрес Татарских, он слишком горячий парень, еще влезет в пекло, потом его будем искать. А пока о брате нам расскажите…

Влада провела целый день за рулем автомобиля, купленного мужем недавно, следовательно, его мало кто видел, во всяком случае, не Роди. Правда, большую часть она простояла у дома ненаглядного, однако меньше всего сейчас он занимал ее мысли. Влада думала о Лизе, точнее, пыталась сообразить, что все это значит. Все — это сама Лиза, Родион, его состояние, а также его затея вместе с целями.

В первой половине дня Влада ездила за учебной машиной, которой управляла Лиза, вторично убедилась, что водить она полностью разучилась. А разучилась ли? Уместней поставить вопрос иначе: умела ли? Ответ однозначный, от которого мурашки по коже бегут: не умела! Ее учат. Как к этому факту относиться?