Первая жертва
Шрифт:
– Зачем?
– Так приказал мне Майк. Чтобы все думали, что они с Хэрольдом все еще в городе.
– То есть они уже поехали на виллу?
– Час назад. Неужели ничего нельзя сделать? Может, стоит сообщить властям, чтобы те остановили Охоту?
– Нет, – сказала Нора. – Луэйн не нарушил никаких законов. Его поступок противоречит лишь этике и морали. Дайте подумать… Я кладу трубку, у меня возникла одна мысль.
Нора положила трубку на рычаг. Связаться с Хэрольдом или Альбани она не может. Обогнать их и приехать на виллу Луэйна раньше – тоже. Оставалось только одно. И она надеялась, что ей это поможет. Нора набрала телефон
Глава 42
Альбани не любил надолго расставаться со своей машиной. Не так много времени отпущено человеку, чтобы сидеть за рулем «Ламборджини», и Майк Альбани желал наслаждаться каждым таким мгновением. Однако профессиональная необходимость переборола личную привязанность. Став обладателем Карточки Предательства, он быстро нашел подходящие маскировочные костюмы для Хэрольда и для себя. Приехав на Центральный вокзал, они как раз успели на поезд в 19.15, отправлявшийся в Санта-Марту, небольшую деревушку, где располагалась вилла Луэйна.
Вагон был битком набит крестьянами в одеждах черного цвета с плетеными корзинами, полными салями и плодов хлебного дерева, которые в изобилии произрастали на острове.
После получения Охотничьим Миром независимости его основатели задумали первым делом выселить с острова всех коренных жителей и начать все с нуля в демографическом отношении. После долгих споров было решено, что острову необходимы крестьяне. Но не просто какие-нибудь там крестьяне – Эсмеральда нуждалась в крестьянах, которые были бы довольны своей жизнью и не завидовали окружающему их богатству и роскоши. Основатели понимали, что по-настоящему хорошие крестьяне обойдутся недешево, но ничто другое не могло создать на острове обстановку терпимости, которая так ценится в современном мире.
После горячих дебатов было принято решение привезти из Южной Европы крестьян, которые носят береты.
Основатели установили контакты с испанскими и итальянскими агентствами, которые поставляли рабочую силу из Андалузии и Меццоджорно, провели беседы с претендентами, и самые талантливые из них были направлены в пользующуюся заслуженной репутацией Крестьянскую школу в городке Цуг, Швейцария, для окончательной полировки.
Крестьяне на Эсмеральде на самом деле почти не занимались никакой работой, а исполняли декоративные функции. Всю тяжелую и грязную работу выполняли государственные рабы: пахали, сеяли, унавоживали поля и убирали урожай. От крестьян требовалось лишь танцевать перед гостями Эсмеральды по воскресеньям, а в остальные дни недели пить слоуг – мешанину из вина и пива, которую тщетно пытались разрекламировать эсмеральдские виноделы.
А еще они хвастались своим богатством и мужскими способностями, пока их жены поджаривали дома фаршированных кукурузой поросят.
Традиционные крестьянские костюмы разработал сам Джики из Голливуда: длинные юбки, шаровары и плотно зашнурованные корсажи.
Разумеется, возникали проблемы с крестьянскими детьми, как и с любыми другими, но по достижении совершеннолетия их отправляли в торговые школы Кашмира, и все оставались довольны.
Наблюдательный человек наверняка бы заметил две личности в широких плащах, которые сошли на станции Санта-Марта-дель-Кампо, располагавшейся в пятидесяти милях от города. Они тут же направились в «Голубой Бофор» – самую большую таверну в деревне – и стали вполголоса о чем-то договариваться с владельцем.
– Не, ну я-то тут при чем, а? – Год учебы в школе для сельских барменов на севере Англии сильно сказался на его речи.
– Мы хотели бы поговорить с Антонио Фериа, – сказал бородатый.
– Он сейчас занят по горло – следит за подготовкой вечеринки на вилле.
– Это нам известно. – В руке бородача появился хрустящий банкнот. – Будь хорошим парнем, отведи меня к нему.
Хозяин взял деньги, изобразил на лице благодарность и пошел к телефону.
Глава 43
Вернувшись вечером из школы, младший Фериа – Джанго – увидел двух незнакомцев, сидевших в гостиной матери. У того, что ростом повыше, была фальшивая борода. Другой – темноволосый, весь в черном, в мягких невысоких кожаных сапогах. Его голубые глаза излучали такую решимость и непоколебимость, что Джанго застыл на месте.
– Кто это? – поинтересовался он.
– Заткнись! – прикрикнул на него отец, Антонио Фериа.
Только тогда Джанго заметил, что на отце белая рубаха с кисточками, которую тот надевал только на похороны и праздники. Наверно, эти незнакомцы очень важные персоны, подумал Джанго, но задавать вопросов больше не стал, потому что хорошо усвоил уроки в Крестьянской школе: не думать о том, о чем тебя не просят.
Тут в комнату вошла его старшая сестра Миранда. Она остановилась, подбоченилась и слегка оттопырила нижнюю губу. Волосы ее были наспех прихвачены лентой. Она была высокой для крестьянки, но ниже, чем настоящие аристократки. Небольшие, но упругие груди распирали грубое полотно крестьянской сорочки. Ноги скрывала длинная юбка, но они тоже наверняка были что надо.
– Папа, что ты натворил? Кто эти люди?
Хотя в ее голосе звучала тревога, по ее лицу было видно, что она с удовольствием оказалась бы в объятиях одного из этих мужчин, а может, и двух, только не одновременно.
Сидевший за грубо сколоченным деревянным столом Антонио Фериа почесал небритый подбородок и налил себе стакан узетта. В его глазах отражалась борьба гнева и усталости.
– Все очень просто, – сказал он. – Этот человек, – он слегка шевельнул покалеченной правой рукой в сторону Хэрольда, – пойдет сегодня на виллу сеньора Луэйна, чтобы прислуживать ему на банкете. Он подаст жареных цыплят вместо Джовио, нового крестьянина, которого сеньор еще не знает в лицо. Ты будешь вместе с ним – понесешь традиционные пироги со шкварками. Понятно?
– Он не местный, – с любопытством разглядывая Хэрольда, заметила Миранда. – Или это новый крестьянин?
– Нет, он Охотник и приехал издалека.
– Охотник? И на кого же он охотится?
Антонио отвел взгляд в сторону. Его лицо исказила гримаса.
– Он охотится на сеньора Луэйна, эль патроне, – наконец выдавил он из себя и снова наполнил свой стакан.
– Отец! Как ты можешь предать сеньора Луэйна, который столько сделал для тебя и для всей деревни?
Антонио Фериа что-то неразборчиво пробормотал и зашаркал по земляному полу. Его деревянные башмаки, несколько пар которых он дешево купил на рынке в Санта-Каталине, уже почти сносились от шарканья по грязному двору.