Первое задание
Шрифт:
— Ну зачем много думать? — бесцеремонно перебил Шварц.
— Это я уже слышал, — раздражённо ответил Демель.
— И ещё услышишь сто раз, — не смущаясь, продолжал Шварц. — Нам это ни к чему! Нужно стрелять — стреляй! Подвернулась женщина — не теряйся и не мудрствуй лукаво, а то она же тебя и осудит за нерешительность.
— А какая тогда разница между человеком и обыкновенной свиньёй?
— А нужна она тебе — эта разница?
— Всё, Ганс, мы зашли в тупик. Ты оставайся здесь, а я попробую поискать выход. Хотя, впрочем, для таких, как я, этого выхода уже нет, все пути отрезаны.
— Брось, Франц, — снисходительно, как бодрящийся родственник безнадёжно больному, сказал Шварц, — экий ты хлюпающий интеллигентик! Я твёрдо уверен, что если бы каждый ноющий нёс за свои слова ответственность, то потоки ненужного красноречия основательно бы иссякли. Не доведут тебя до добра твои мысли. Да и не так уж всё плохо, как тебе представляется! Кстати, — промолвил он вдруг, без всякой связи с предыдущим, — что удалось установить об исчезновении дочери бургомистра? Переживает старик — приходил ко мне, плакал.
Демель удивлённо взглянул на своего друга — как так быстро можно переключить свои мысли и чувства, точно скорость в автомобиле? — и сказал сдержанно:
— Гердер занимался этим вопросом. Есть данные, что она утонула.
— Утонула? — удивился Шварц.
— Да. Видимо, самоубийство.
— Странно. А мотивы?
— Гердер соблазнил её, не проявив при этом деликатности.
— Из-за этого топиться? Какие нежности!
— Она была хорошей девушкой, Ганс. Неужели ты этого не понимаешь? Это же не Зинка-официантка.
— Я всё прекрасно понимаю, но зачем из чепухи устраивать трагедию? Все, даже очень хорошие девушки, когда-нибудь становятся женщинами, и не так уж это важно, при каких обстоятельствах произойдёт это событие.
— Хорошо, — примирительно сказал Демель. — Скажи мне лучше, какие у тебя новости по «Кроту»?
— Прибывает группа инженеров-строителей, сапёрный взвод и специальная буровая техника. Сроки на проведение изыскательских работ и составление проекта жёсткие. Когда начнётся строительство, — основной рабочей силой будут пленные. Приказано учесть среди населения каменщиков, бетонщиков и рабочих других строительных специальностей. Весь человеческий материал по окончании, работ подлежит уничтожению. Это неизбежно; сам понимаешь — объект очень важный.
— Всё нормально, только непонятно — зачем? Хоть изредка нужно уметь смотреть правде в лицо?
— Что ты имеешь в виду?
— Положение на фронте.
— Конкретнее.
— Сталинград.
— Ну, знаешь, Франц, на войне, как на войне! Временные неудачи. В целом гениальный план фюрера осуществляется строго, как задумано.
Демель внимательно слушал, затем махнул рукой и почти беззвучно, точно рыдая, захохотал. Чёрные глаза, казалось, пронзали Шварца насквозь. Наконец он, всё ещё всхлипывая от смеха, выдавил:
— Прелестно, Ганс, ты явно делаешь успехи, но запомни, финал может быть только один: нам классически, без промаха дадут под зад, да ещё в наказание, как провинившихся шалунов, поставят в угол. Нет, не то! Это не спасение, а, скорее, наоборот. Тебе хорошо! Но хоть раз в жизни сними ты розовые очки и посмотри на вещи здраво. Мы заварили в мире большую кашу и верили в нашу счастливую звезду. Мы шли вперёд, и всё было хорошо, пока не нарвались на русских, этих, как мы любили говорить, азиатов. Что греха таить — теперь они элементарно колотят нас. Почему? В чём дело? Что, собственно, изменилось. Разве мы стали слабее или превратились в дураков? Нет, конечно. Просто они сильнее нас. И не только армия, но и что-то другое… Наш государственный и военные механизмы оказались тяжелобольными. Вот в этом, по-моему, и заключаются самые серьёзные причины наших неуспехов.
— О чём ты говоришь?
— Войну мы проиграем, — не задумываясь, ответил Демель.
— Что?! — почти крикнул Шварц.
— Это неизбежно.
— А я уверен в нашей победе!
— Врёшь, Ганс, не уверен, — спокойно сказал Демель.
— Уверен!
— Нет, просто ты желаемое выдаёшь за действительное. И, что самое интересное, сам начинаешь верить в свой карточный домик, который завалится от любого, даже очень лёгкого ветерка.
— Я никак не могу понять, чего ты добиваешься?
— А ты пойди и спроси об этом своего, а ещё лучше моего, шефа. Может быть, они тебе помогут?
— Прости меня за прямолинейность, — обиделся Шварц, — но я солдат, а не доносчик, тем более, что едва ли кто лучше меня знает твою преданность Германии.
— Спасибо, Ганс, спасибо! Это ты сказал точно. Я ненавижу всех врагов Германии и особенно русских, этих маньяков, которые, я чувствую, погубят нас. И что бы ни случилось, я по-прежнему буду убивать каждого, кто не только борется против нас, но и мыслит иначе…
— Верю, Франц, — великодушно сказал Шварц. — А какие же всё-таки свежие новости с фронта?
— Плохо.
— Преувеличиваешь!
— Нет, Ганс, истина. Шестая армия крепко засела под Сталинградом, и сейчас фюрер занят не тем, как взять его, а спасением окружённой армии Паулюса. Под благовидным предлогом он спешно снимает дивизии с западного фронта для специально созданной группы армий «Дон» под командованием Манштейна. Она должна разорвать кольцо окружения.
— А как Англия?
— Что, в сущности, Англия…
— Англия — это второй фронт!
— Исключено!
— Как знать!?
— Нет, это точно.
— Значит, всё в порядке! — со свойственным ему оптимизмом сказал Шварц.
— Поживём — увидим. А пока они нас лупят и без второго фронта. Но вся борьба ещё впереди!
Майор Демель посмотрел внимательно на своего собеседника и решил, на всякий случай, сделать ему небольшую уступку: