Первое задание
Шрифт:
Во дворе раздались голоса и негромкая команда. Михаил Петрович, превозмогая одышку, быстро встал с постели и, не зажигая света, прильнул к окну. Перед крыльцом толпились гестаповцы во главе с офицером.
Михаил Петрович прислушался. Кроме осторожных голосов он услышал ещё хрустящее поскрипывание снега под сапогами переступающих с ноги на ногу солдат.
Дом был оцеплен.
«За Николаем, — мелькнула мысль, — а если за ним, то раскрыт и я!» Странно, но эта мысль была воспринята им как что-то должное, необходимое. Она не испугала, а, наоборот,
Офицер, фельдфебель и трое солдат подошли к дверям. Раздался громкий стук.
Михаил Петрович быстро надел брюки, натянул носки и начал торопливо шнуровать ботинки.
По команде офицера солдаты гулко били в крепкую дубовую дверь сапогами.
В доме было тихо.
На цыпочках, будто фашисты могли его слышать, Михаил Петрович шагнул к старому комоду, тяжело нагнулся. Вот он, заветный ящик. Под аккуратно сложенным чистым бельём лежали ребристые гранаты, пистолет «ТТ» и патроны к нему. Михаил Петрович осторожно, словно он ещё не окончательно решился, взял пистолет, вставил в гнездо рукоятки магазин.
Солдаты продолжали ломиться в дверь.
— Не торопитесь, успеете, — пробурчал бургомистр и, завернув в наволочку несколько гранат, с пистолетом в руке шагнул к крайнему окну.
На крыльце по-прежнему толпились солдаты. Послышалась брань.
Михаил Петрович долго целился и, как учил его Николай, плавно нажал спусковой крючок.
Фельдфебель, взмахнув руками, рухнул с крыльца в сугроб.
Раздался второй выстрел, и упал один из солдат.
— Назад! — громко крикнул офицер и резко прыгнул за угол дома.
По окну ударили длинные автоматные очереди — звук выстрелов смешался со звоном бьющегося стекла.
Михаила Петровича словно толкнули, будто тяжёлым булыжником ударило в грудь. Потемнело в глазах. Ослабели ноги. В сердце что-то загорелось, обжигая всё вокруг… Но было совсем не больно и не страшно.
— Гранаты, — подумал он вслух, — обязательно гранаты! — И удерживаясь одной рукой за подоконник, другой потянулся к наволочке…
— Эй, русс, выходи!
И опять тихо.
— Русская свинья! Быстро! — громко крикнул офицер из-за угла. — Сопротивление бесполезно!
Немного выждав, офицер снова выкрикнул «выходи», но ему опять никто не ответил.
— Всё, готов, — тихо сказал офицер и уже на всякий случай прокричал ещё раз, резко и громко: — Выходи, русская свинья! — И, не дождавшись ответа, смело вышел из-за укрытия.
— Вперёд!
Трупы солдата и фельдфебеля отнесли в сторону. Дверь была крепкая, и, для того чтобы её выбить, притащили из сарая длинное берёзовое бревно. За него ухватились сразу шестеро. После нескольких сильных ударов дверь начала
И в это время из разбитого окна вылетели одна за другой две ручные гранаты… Взрывы разметали фашистов, сорвали с петель дверь…
Вход в дом был свободен, но желающих войти в него сразу не оказалось. Солдаты были убиты наповал, а офицер, раненный в живот целым роем осколков, в горячке сделал отчаянное усилие отползти от крыльца, высоко поднял голову и тут же замертво уткнулся лицом в снег.
Опять стало тихо.
Но вот на улице раздался рёв автомобильного мотора. У дома бургомистра остановилась тяжёлая машина, и через её борта скатились два десятка солдат. Из кабины появился сам майор Демель. Он отворил калитку, заглянул в глубь двора и раздражённо крикнул:
— Чёрт бы вас побрал! Что здесь происходит, с кем вы ведёте этот бой? Рихтер!
К нему приблизился солдат и быстро, испуганным голосом доложил:
— Старший лейтенант убит!
— Фельдфебеля ко мне!
— Тоже убит!
— Болваны! Что их там — целая рота?
— Никак нет! Один или двое!
Демель послал солдат цепью. Они шли с автоматами наизготовку… всё ближе и ближе к тёмным проёмам двери и окна.
Дом молчал.
Послышалась команда — сотни пуль полетели вперёд, как маленькие обезумевшие пчёлы…
Солдаты вошли в дом. Кто-то повернул выключатель — стало светло. Майор Демель прошёл в комнату и увидел у окна убитого, лежащего вниз лицом. Кисть правой руки крепко сжимала рукоятку гранаты. Пистолет и ещё несколько гранат валялись на полу.
— Очень жаль, — негромко сказал Демель, — наш разговор мог бы получиться весьма занимательным.
Неторопливо закурив сигарету, он приказал повернуть убитого на спину. На Демеля уставились мёртвые, остекленелые глаза бургомистра.
— Что это? — в ужасе закричал Демель. — Где капитан Крылов? Обыскать дом! Он должен быть здесь!
В голове гестаповца не укладывалось, что тихий, запуганный человек, каким он знал бургомистра, способен был выдержать целый бой, пойти на смерть.
А Николай в это время был в роте. Получив записку от Ивана Фёдоровича, он сразу вызвал лейтенанта Антонова, а через пять минут в комнату для хранения и чистки оружия, изолированную от всех других помещений, по одному стали собираться члены ротной подпольной организации. Люди заходили в комнату и настороженно рассматривали друг друга — впервые они видели своих товарищей по подполью.
Быстро вошёл командир роты и, не обращая внимания на реакцию присутствующих, вызванную его появлением, негромко сказал:
— Наступило время действовать открыто, с оружием в руках. Родина верит вам и даёт возможность оправдать это доверие! Докажите в бою, что вы не изменники, а настоящие советские люди!
И, словно подчиняясь единому порыву, всколыхнулись люди, напряжение спало, улетучилось недоверие, появились радостные улыбки, раздались возгласы:
— Давно пора!