Первое задание
Шрифт:
— Ну, ещё, ещё, — тихо проговорил Коновалов, обращаясь к зелёным змеям, будто гипнотизируя их на расстоянии.
— Подавай команду! — испуганно выкрикнул кто-то сзади.
— Помолчи, убью! — негромко ответил Коновалов и тут же позабыл обо всём: каратели шли в ловушку!
— Так, так, хорошо! Ну ещё! Ну чуть-чуть! Вот теперь самое время! Огонь по гадам! — громко крикнул он и нечаянно выругался. Но его последние слова никто не услышал — воздух смешался, разорвался на клочки от мощного залпа. Будто сказочный, высотою с тополь, пастух, широко размахнувшись, лихо щёлкнул громадным кнутом, гулко, с присвистом… На какое-то мгновение стало тихо…
Не ожидавшая нападения, обескровленная в первые же минуты рота заметалась, бросилась назад и нарвалась на засаду. Фашисты в панике разбегались по дворам, садам, забирались в сараи… но их везде находила смерть. Казалось, всё население городка взялось за оружие.
Очень скоро рота полностью была уничтожена.
Фашисты зловеще притихли. Только потеряв в бою целую роту, командир карательного батальона понял, что перед ним не «случайный сброд», а хорошо организованная боевая единица. На «ура» её не возьмёшь. Это крайне усложняло обстановку: имея конкретную задачу уничтожить партизанский отряд, каратели вынуждены были ввязаться в бой с подпольщиками, бывшими полицейскими и ещё какими-то непонятными, неизвестно откуда появившимися боевыми группами в городе. Командир батальона приказал привести в боевую готовность все силы и средства и немедленно готовиться к наступлению.
Николай, воодушевлённый первым успехом, хотел немедленно поднять бойцов в наступление, однако Иван Фёдорович вежливо, но твёрдо сказал:
— Нет! Этого делать нельзя! Наш успех — результат грубого просчёта противника. Он недооценил нас. Теперь мы можем повторить его ошибку.
Наступила пауза.
Наташа с большим интересом наблюдала за мужем. Но вот Николай спокойно спросил:
— Что же делать?
— Я предлагаю, — осторожно начал Иван Фёдорович, — основным силам, не медля ни минуты и оставив по пути небольшие группы прикрытия, выйти в район старых казарм. Там и займём оборону.
— Оставить город?
— Да.
Николай вскочил, широко зашагал по кабинету и недоуменно пожал плечами:
— Зачем же тогда мы затеяли всё это?
— Но только не за тем, чтобы вести длительный бой с регулярными фашистскими войсками в центре города.
— Вы же сами сказали…
— Да, я согласен и теперь. Разве я отказываюсь от боя? Нет! Я только предлагаю перенести его в место, удобное для нас. Кроме того, нельзя забывать о жителях. Зачем лишние жертвы?
После большой паузы Николай повернулся к Антонову и решительно отдал приказание:
— Немедленно во все подразделения направить посыльных. С позиций незаметно сняться! Садами, огородами отойти к казармам. Не мешкать! Без шума и сутолоки! Мы уходим через пятнадцать минут!
Антонов быстро вышел.
Иван Фёдорович крепко пожал руку Николаю.
Казармы представляли собой кирпичный, с метровыми стенами, квадратный домище, с подвалами и большим внутренним двором. Прибывшие из центра города повстанцы с удовольствием обживали казармы. Крепкое здание вселяло уверенность в успехе обороны, кроме того, в ста метрах начинался лес, где господствовали партизаны. Бойцы растапливали печи, устанавливали пулемёты, протирали отпотевшие с мороза винтовки и патроны, готовили ручные гранаты. Во дворе аппетитно задымили походные кухни —
Николай сразу же взялся за дело. Ходил по подразделениям, вникал в каждую мелочь, приказывал, советовал… Казалось, он не знал усталости. Кабинет командира превратился в штаб боевой части. Лейтенант Антонов наносил на карту места расположения подразделений, уточнял пути следования подвижных дозоров, инструктировал начальника внутреннего караула.
Наташа не отходила от Ивана Фёдоровича. Вскоре здесь же появился Николай.
— Скоро начнётся, — стараясь быть спокойным, сказал он, но возбуждения до конца скрыть не мог. Наташа увидела в его глазах что-то новое, чего раньше она никогда не замечала, — очевидно, возросшую решительность и ответственность за других.
— Да, скоро будет бой, — подтвердил Антонов, и в то же время все услышали гул моторов, — бомбардировщики «Юнкерс-87» приближались к городу. Это никого не удивило — самолёты пролетали над городом часто. Но вот первый самолёт вошёл в пике и сыпанул бомбы. За ним второй, третий…
Повторив свой манёвр, «стервятники» улетели. Над городом повисло огромное густое облако гари и дыма. Занялись пожары. И там, за этим массивом черноты и огня, прогремели пушечные выстрелы, разрывы снарядов, затарахтели пулемёты.
— Что это они, спятили? — удивлённо спросил Антонов.
— Штурмуют нашу линию обороны по речке… Уважать стали, — усмехнувшись, проговорил Иван Фёдорович.
Сигнал тревоги, объявленный Николаем, врасплох никого не застал. Все были готовы к бою.
Фашисты, убедившись, что в городе им никто сопротивления не оказывал, свернули цепь и тронулись вдоль улицы походной колонной. Но были они теперь более осторожны, — шли медленно, готовые в любой момент вступить в бой. Впереди колонны неторопливо ползли три танка, за ними вереницей тянулись бронетранспортёры. Улица, по которой продвигались враги, выходила на широкую поляну перед казармами.
Николай предусмотрел возможность столкновения с танками. Для борьбы с ними по обе стороны улицы, в садах укрылась специально выделенная группа бойцов. Она и начала бой. Когда танки оказались в конце улицы, совсем близко от поляны, из-за заборов в броню, мерцая в полутьме блестящими боками, полетели бутылки с горючей жидкостью. Брошены они были опытными руками. Два танка вспыхнули сразу. Из люков выскочили танкисты и побежали вдоль улицы назад, падая и петляя. Никто по ним не стрелял, все были очарованы зрелищем горящих машин. Третий танк, ослеплённый вспыхнувшим бензином, развернулся на сто восемьдесят градусов, с ходу протаранил дощатый забор, влетел в густой фруктовый сад, переломал вишни и яблони и заглох. Пламя разгоралось всё сильнее, охватило весь танк, жадно перескочило на деревянный дом. Через пять минут поле перед казармами было ярко освещено этим пылающим факелом. В атаку пошла пехота. Развернувшись в редкие цепи, фашисты шли во весь рост, беспрестанно паля из автоматов.
Обороняющиеся молчали.
Но когда до здания осталось немногим больше двухсот метров, окна казармы вспыхнули от дружного залпа. Не выдержав густого ружейно-пулемётного огня, фашисты откатились назад.
Атака возобновилась, когда стало совсем темно. Теперь она велась тремя группами: одна через поляну — в лоб, а две другие — в обход, пытаясь окружить или взять в клещи казармы. Лобовая атака опять вскоре захлебнулась, а на флангах атакующие нарвались на боевые охранения и вступили с ними в бой.