Первопроходцы ада
Шрифт:
Огромный стол с мраморной крышкой мог вместить человек тридцать, а то и все сорок. Мягкие стулья, тоже обитые практичной, не пачкающейся и долго не протирающейся кожей.
Полки массивных дубовых шкафов вдоль стен были уставлены старинными фолиантами и современной полиграфической продукцией на русском, английском, а также немецком и французском языках. Религиозная, философская, справочная литература, из беллетристики преобладали детективы и фантастика. Любовные романы сиротливо уместились на одной полочке.
Странно, неужели хозяин убежища предполагал взять с собой в новоявленный Ковчег только
Новый хозяин, судя по всему, не добавил сюда почти ничего. Лишь десяток книг, посвященных Зоне, точнее – Зонам. Да не всякие боевики в духе «Артефакт цвета крови», «Бар “Шесть жареных сталкеров” или «Гробница для мутанта». Была тут и классическая «Сравнительная типология нестандартных физико-химических объектов геоаномальных территорий» родного ЦАЯ, и «Атлас измененных биологических видов» Академии наук, и «Артефактная техника – разработка и эксплуатация» корпорации «Спецнано». Имелось также несколько книг, касающихся истории вопроса.
Антон взял с полки одну довольно затрепанную – «Люди и аномалии» некоего Кравчука. Вышла она в 2011 году в городе Киеве тиражом в три тысячи экземпляров и была издана фондом «Припять». Пролистал, ничего особо интересного не нашел: официальные отчеты из Чернобыля, статьи из газет, фотографии сталкеров и ученых, показавшихся автору чем-то примечательными.
Еще в нескольких таких же дубовых шкафах хранилась посуда. Сервиз из мейсенского фарфора персон как бы не на двадцать четыре, серебряные столовые приборы с гравированными вензелями (Антон разобрал литеры «С» и «А», причудливо изогнутые и переплетенные друг с дружкой), дорогой хрусталь, искрящийся тонкой резьбой.
На стенах развешаны картины, среди которых Арсеньев узнал работы Коровина, Айвазовского и Левитана. Рядом с ними – старинное оружие: пистолеты, сабли, шпаги. Несколько полных комплектов рыцарского вооружения, собранных на манекенах. По виду явный новодел, изготовленный специально для коллекций нуворишей.
К «кают-компании» примыкало небольшое помещение, бывшее чем-то вроде часовни или домашней церкви. Огромный киот, составленный из нескольких десятков блещущих золотом икон (снова-таки новодел греческой работы, стилизованный под старинную византийскую школу). В подборе образов святых не было никакой системы. Казалось, что обустраивавший это место человек просто скупил подряд все, что имелось в иконной лавке.
В центре иконостаса находился не лик Иисуса, как бы полагалось, и даже не образ Богоматери, а большущая икона святителя Спиридона Тримифунтского – покровителя бизнесменов. Арсеньев, вспомнив вензеля на ложках и вилках, где первой была буква «С», подумал, а не звали ль хозяина Спиридоном, отчего и такая честь выпала этому печального вида бородатому старичку в похожей на шишку шапочке. По обе стороны от епископа, чьи мощи хранились на греческом Корфу, помещались иконы святых Николая Мирликийского и Георгия Победоносца.
Антон перекрестился и, подойдя к массивному металлическому подсвечнику, уставленному толстыми восковыми свечами, зажег одну из них. Постоял задумчиво, снова перекрестился и пошел продолжать осмотр.
Сразу за часовней приткнулась кухня. Тут тоже все было обставлено по последнему слову техники. Пара обычных газовых печей, одна электрическая, несколько микроволновок. И куча приспособлений, помогающих людям готовить пищу телесную: блендеры, миксеры, кофемолки, кофеварки, пароварки, скороварки… Самой разнообразной формы ножи: стальные и керамические… Кастрюли и кастрюльки, сковороды и сковородки… И снова впечатление, что и в подборе кухонной утвари никто не придерживался системы. Взяли штурмом хозяйственный супермаркет – и вся недолга.
Особо восхитила биолога кладовая, куда вела дверь из кухни. Глядя на ряды жестяных консервных банок, залитых солидолом, на поблескивающие пузики стеклянных трех-, двух-, одно– и поллитровок, набитых огурцами, помидорами, перцем, патиссонами, грушами, яблоками и прочими дарами полей, садов и огородов, Антон испытал священный трепет. Таким запасам могли бы позавидовать и отъявленные гурманы Гаргантюа и Пантагрюэль.
– А это вот винотека, – похвастался Дракон, ткнув пальцем в ряды стеллажей, на которых покоились разнообразной формы бутылки.
Причем, как заметил Арсеньев, вино в этом собрании уступало по количеству куда более крепким напиткам: виски, рому, коньяку, текиле и, разумеется, водке.
– Ну а здесь оружейная, – распахнул очередную дверь сталкер.
Ученый прошел внутрь, да и обмер. Он никогда не представлял, что в частном собрании можно увидеть ТАКОЕ. Ящики, ящики, ящики. На многих уже ставшие знакомыми по недолгой военной службе маркировки.
Вот любимец многих АК-47 – безотказная машинка, несущая смерть. Штук этак двадцать. Рядом пара ящиков с главным конкурентом «калаша» – американской автоматической винтовкой М-16. Ну и, конечно, как же обойтись без «гостя с юга» израильского «Узи», названного в честь своего конструктора Узиэля Галя. Небольшие размеры и легкость перезарядки сделали его незаменимым для штурма узких и тесных бетонных бункеров. Их тут чуть поменьше, чем первых двух, всего-то с пяток.
Ого, ручные гранатометы. Вот старый добрый РПГ-7 образца 1961 года, предназначенный для борьбы с танками, самоходными артиллерийскими установками и другой бронетехникой противника, а также для уничтожения живой силы противника в укрытиях и борьбы с низколетящими воздушными целями.
А это его «сменщики», РПГ-29 «Вампир» и новейший РПГ-32 «Нашшаб» (что в переводе с арабского значит «арбалет») – оружие многоразового применения, предназначенное для ведения огня гранатами калибров 72 и 105 миллиметров. «Тридцать второй» состоит из двух частей: пускового устройства многоразового применения и набора одноразовых мультикалиберных картриджей. Картриджи могут содержать различные типы зарядов, направленных на решение различных задач. Вон ящики с ними. Штук пять.