Первопроходцы
Шрифт:
Великий русский мореплаватель Иван Федорович Крузенштерн, рассматривая научные итоги Северо-восточной экспедиции, писал: "Все, что сделано полезного в этой экспедиции, принадлежит Сарычеву, толико же искусному, как и трудолюбивому мореходу. Без его неусыпных трудов в астрономическом определении мест, снятии и описании островов, берегов, портов и пр., не приобрела бы, может быть, Россия ни одной карты от начальника сей экспедиции".
Биллингсу, как уже говорилось, не привелось увидеть опубликованным своего описания Северо-восточной экспедиции. Это беда, а не вина смелого путешественника. И жаль, что три рукописных тома его отчета о плавании по Ледовитому морю, Тихому океану и Беринговому проливу, об отважном и трудном сухопутном походе через Чукотку все еще не вышли за стены Центрального государственного
Не ведая о драматической судьбе трудов Биллингса, современники нередко нападали на него. Сарычев искренне и мужественно защищал своего начальника и дела возглавляемой им Северо-восточной экспедиции.
Впрочем, как бы ни думать о роли Биллингса, бесспорно, что на долю Сарычева приходится немалая часть славных открытий экспедиции. С исключительной точностью и подробностью ему и его сподвижникам удалось нанести на карты Андреяновские острова, почти всю цепь Алеутских, островов Прибылова, острова Уналашка, Кадьяк, Святого Лаврентия и многие другие. Были описаны отдельные районы северо-западного побережья Америки и Курильских островов. Результаты этих исследований Г.А. Сарычев использовал при создании капитального "Атласа северной части Восточного океана", который признан классическим и сохраняет свое научное значение до наших дней.
Сарычев не только собрал интересные сведения о добыче мамонтовой кости на Ляховских островах, но и попытался дать ответ — как могли эти звери обитать в бесплодных и холодных пустынях Арктики, где морозы бывают более сорока градусов? Он не считал основательным предположение, что мамонты попали сюда из более теплых стран "во времена давно бывших походов", и отвергал мнение тех ученых, которые доказывали, что мертвые тела мамонтов были занесены на север Сибири во время всемирного потопа.
"Походы, — писал Сарычев, — не могли быть через столь дальнее расстояние по бесплодным и болотистым местам и через высочайшие горные хребты, где не только слоны и подобные им большие звери проходить не могут, но едва пробираются степные и привычные к перенесению всяких трудностей здешние лошади. Потопом же занести мамонтовых костей невозможно. От Ляховских островов до теплых мест, где водятся подобные мамонтам животные, будет около пяти тысяч верст. Это столь огромное расстояние, что его на корабле при самом отличном ходе и попутном ветре едва ли в тридцать дней можно переплыть. Итак, естественно ли, чтоб мертвые тела хотя б и во время всеобщего потопа могли занесены быть в такую отдаленность? Мне кажется, лучше приписать это великой перемене земного шара, нежели упомянутым причинам; и верить, что в этих местах был некогда теплый климат, сродный натуре этих животных".
Вывод Сарычева о крупных изменениях климата, имевших место в недавнем прошлом, подтверждается современными исследованиями.
Сарычев высказал интересную мысль о зависимости ледовитости арктических морей не столько от теплоты лета, сколько от распределения господствующих ветров, которые способствуют выносу льдов в Северный океан. Не забыл Сарычев в своих трудах и о таинственной "Северной матерой земле" в Ледовитом океане, о которой ему рассказывал капитан Шмалев. В том, что она существует, Сарычев не сомневался. Доказательством служили его собственные гидрологические наблюдения. Своими глазами он убедился, что приливы и отливы в Восточно-Сибирском море отсутствуют. Объяснить это Сарычев мог только тем, что на севере существует обширная суша. Она, по мнению ученого, разделена проливами, через которые течения выносили лед из сибирских морей. Вместе с тем суша гасила прилив. Гавриил Андреевич сохранил веру в ее реальность до последнего вздоха.
Выход в свет "Путешествия" Сарычева знаменует начало новой эпохи в его жизни. В том же 1802 году он становится руководителем съемки Балтийского моря, которая продолжалась четыре навигации. В эту пору судьба сводит его с Анастасией Васильевной Мацкевич, фрейлиной великой княгини Елены Павловны. Они встретились во время навигации 1803 года, когда Анастасия Васильевна с эскадрой Сарычева совершала плавание из Кронштадта в Росток, чтобы там присоединиться к свите Елены Павловны. В августе 1804 года Сарычев женился и был счастлив до конца своих дней.
Еще два года мореходу пришлось плавать по Балтике. Он закончил съемку в те самые недели, когда из первого кругосветного плавания возвратились русские корабли — сначала "Нева" под командованием Юрия Федоровича Лисянского, а затем "Надежда" во главе с руководителем экспедиции Иваном Федоровичем Крузенштерном, давним знакомым Гавриила Андреевича. Мысль о плавании вокруг света весьма серьезно волновала и Сарычева. Он готовил план посылки судов из Кронштадта на Камчатку. Но был принят проект Крузенштерна. Главную роль в этом сыграл благоволивший к нему влиятельный вельможа граф Николай Петрович Румянцев.
Первоначально у Сарычева с Крузенштерном установились тесные деловые отношения. Они одновременно были избраны в члены Адмиралтейского департамента, который был основан в 1805 году и имел коллегиальную форму управления. Департамент ведал всеми сторонами научной деятельности флота и в первую очередь географическими и гидрографическими исследованиями.
Сарычев совместно с Крузенштерном представил Адмиралтейскому департаменту "План к составлению всеобщего морского атласа" с подробным перечнем карт. Этот труд замышлялось издать в двух частях. В первую намечалось включить карты Атлантики и берегов европейских морей, во вторую — Тихий океан и берега Америки и Азии. Атлас должен был сопровождаться двухтомным описанием берегов и наставлением для входа в главнейшие военные и торговые порты всех частей света. Сарычев и Крузенштерн без промедления приступили к реализации этого замысла. Крузенштерн трудился над капитальным исследованием по гидрографии Мирового океана с картой всего мира, включая северные моря России. Сарычев, в свою очередь, начал подготовку к созданию всемирно известного "Атласа северной части Восточного океана", который увидел свет через 16 лет.
Со временем между этими знаменитыми, талантливыми и безмерно преданными русскому флоту людьми начались трения. В 1808 году Сарычев получил пост генерал-гидрографа. Постепенно все нити по руководству учеными исследованиями Адмиралтейского департамента оказались в его руках. И тут произошло непредвиденное. Адмиралтейский департамент отверг сочинение Крузенштерна о плавании к Северному полюсу, которое предпринял в 1764–1766 годы русский мореплаватель В.Я. Чичагов. Крузенштерн был серьезно обижен. Вскоре при содействии Румянцева он уехал в Англию, затем попросился в отпуск для ученых занятий и поселился в своем имении на мысе Асе в Эстляндии, где и создал "Атлас Южного моря", обессмертивший, как и первое кругосветное плавание, его имя в истории русской науки.
Адмиралтейский департамент теперь безраздельно подчинялся Сарычеву. Но морякам было не до ученой деятельности. Войны и кампании следовали одна за другой. Сначала с французами, потом со Швецией. Затем, в очередной раз, обострились отношения с Англией… Сарычеву удалось лишь опубликовать "Дневные записи" плавания в Финском заливе и Балтийском море в 1802–1804 годах и подготовить к печати "Морской атлас всего Балтийского моря с Финским заливом и Каттегатом". Он состоял из генеральной и 12 частных карт.
Следующей работой гидрографа стала "Лоция", или Путеуказание к безопасному плаванию" по Балтике. Ученые круги России признали его заслуги. Петербургская академия наук избрала его в число своих почетных членов. Той же чести его удостоили Московский и Харьковский университеты, Вольное экономическое и Минералогическое общества. Награды следовали одна за другой.
Была и еще одна радость. В Петербург приехал из Якутска адъюнкт Михаил Адамс. Ему довелось побывать и в устье Лены. Ученый рассказывал — сибирские охотники за мамонтовой костью открыли к северу от Ляховских островов обширную землю, про которую говорили, что она не иначе как является особой частью света и простирается так далеко, что по ней можно достигнуть Северного полюса. Потом стало известно об экспедиции, которую отправил министр иностранных дел и коммерции граф Николай Петрович Румянцев, поставив во главе ее ссыльного чиновника Матвея Матвеевича Геденштрома. Вскоре от него пришли первые донесения. Он посетил открытую охотниками землю и назвал ее Новой Сибирью. Земля была столь велика, что он не смог объехать ее за одну весну. Сарычеву довелось увидеть первую карту Геденштрома. На ней был изображен только южный берег Новой Сибири, протянувшийся от меридиана мыса Святой Нос до Шелагского Носа.