Первые дерзания
Шрифт:
– Что-оо?
– удивился Вася, теперь уже повернув голову и поправляя сползающие на глаза очки.
– Главный инженер будет заниматься вашим изобретением? Тратить на это время? Рассказывай кому-нибудь другому...
– А вот и будет! Если не веришь, то можешь пойти да спросить у секретаря Елены Павловны. Техническое совещание назначено на семь тридцать. Проверь!
– С ума можно сойти... Какое-то недоразумение, которое позволяет тебе воображать больше чем следует.
– А вот и будет заседание!
– продолжал Семен, у которого вдруг пропала всякая степенность, уступив место мальчишескому задору.
– Смотри!
– покровительственно произнес Вася, похлопывая Семена по плечу.
– Я обязательно зайду к Елене Павловне, чтобы проверить. И если узнаю, что ты беспредметно хвастаешься, используя для этой цели высокое звание главного инженера Особого конструкторского бюро, то... имей в виду...
– Что имей в виду?
– запетушился Семен.
– А вот увидишь...
– пробурчал Подвескин, демонстративно поворачиваясь снова к своей машине.
– Подумаешь, какие изобретатели нашлись...
– и он принялся угрюмо, с остервенением отковыривать отверткой слой глины, приставшей к алюминиевой поверхности картера.
– Знаю я подобных хвастунов, царапающих на пляже без всякой причины девушек грязной щепкой...
Глава двадцать пятая
Задолго до назначенного времени ребята сидели в приемной главного инженера.
Больше всех почему-то волновался Шурик. Он то и дело заглядывал в свою ученическую тетрадь, куда были тщательно записаны всевозможные технические мысли ребят по поводу проекта новой машины, где имелись зарисовки схем и даже какие-то ориентировочные расчеты, построенные на основе четырех действий арифметики.
Когда кто-нибудь выходил из дверец кабинета главного инженера, Шурик немедленно вскакивал с дивана и почему-то почтительно становился во фронт.
– Да, сиди ты...
– наконец не вытерпел Кириллин, осаживая на место чрезмерно взволнованного члена изобретательского коллектива.
– А если он спросит насчет болтов, которыми надо будет прикреплять транспортирующее устройство?..
– продолжал беспокоиться Шурик, озирая своих товарищей.
Через приемную торопливо прошел математик Чугунцев и, молча ответив поклоном на приветствие ребят, скрылся за дверью кабинета. Пришел и старший научный сотрудник лаборатории, в которой работал Семен, Елизар Иннокентьевич Мурашов. Он с удивлением посмотрел на Семена и его товарищей и, перебросившись несколькими словами с Еленой Павловной, тоже ушел в кабинет главного инженера. Но каково же было удивление Семена, когда в приемной появился Вася Подвескин. Небрежно, с видом явного превосходства он поздоровался с ребятами. Неторопливо, как человек знающий себе цену, подошел к секретарю и проговорил:
– Я не опоздал? А то, знаете, Елена Павловна, не люблю неточность. Раз главный инженер назначил мне на семь тридцать, так хоть в лепешку разбейся, а приходи вовремя.
– Что это значит?
– шепотом спросил Кириллин, обращаясь к Семену.
Приглашение Васи на техническое совещание по поводу изобретения ребят показалось Семену настолько невероятным, что он даже не смог что-либо ответить Кириллину.
Между тем Вася уселся на стуле, поодаль от ребят, и принялся смотреть на них с видом, который, казалось, говорил ясно: "Удивлены? Это ничего... Привыкайте. Конечно, ни одно серьезное совещание у главного инженера не может обойтись без меня!".
В кабинет инженера ребята входили гуськом, почтительно оглядываясь по сторонам и легонько подталкивая друг друга. Затем, поздоровавшись с Александром Андреевичем, долго не могли рассесться. Шурику не хватило места, и он, испуганно озираясь, попытался было подсесть на краешек стула к Чердакову. Но его намерение предупредил Дуплов, предложив сесть на диване, рядом с письменным столом.
– Все тут?
– спросил Александр Андреевич.
– А где же мастер Гресь? Не вижу Ивана Никанорыча...
И словно в ответ на эти слова, в дверях появилось усатое лицо мастера.
– Итак, начнем, товарищи!
– торжественно провозгласил Дуплов, когда Гресь уселся на диване рядом с Шуриком.
– На повестке дня нашего сегодняшнего технического совещания - один вопрос. Мы должны рассмотреть проект коллектива авторов, предлагающих осуществить каналокопающую машину особого типа. Но замыслу изобретателей, работа машины основана на принципе ультразвука.
– Простите, Александр Андреевич. Каналокопающую или канавокопающую? угрюмо и с ехидством в голосе переспросил Чугунцев.
– Конечно, каналокопающую, дорогой Леонид Карпович! Мелкие масштабы, как вы сами понимаете, нам не по душе, - ответил Дуплов, строго взглянув на математика.
– Угу...
– неопределенно протянул Чугунцев, вынимая из футляра свои очки и усердно протирая их носовым платком.
– Итак, - продолжал инженер, - мы попросим, так сказать, вдохновителя и организатора коллектива изобретателей, Семена Бурыкина, доложить нам по существу дела. Прошу вас, товарищ Бурыкин.
Семен поднялся со своего места и поджав губы, умоляюще поглядел на Дуплова.
– Смелее, товарищ Бурыкин! Смелее! Вы захватили с собой схемы, чертежи?
– Вот они! Тут у нас все записано... Правда не все, но самое главное... заторопился Шурик, подскакивая к столу и подсовывая инженеру довольно измятую ученическую тетрадку.
– А можно своими словами, чтобы проще?
– упавшим и сдавленным голосом спросил Семен.
– Пожалуйста! Как хотите, - ответил Дуплов.
– Как же это так без чертежей?
– хитро улыбаясь, проговорил Гресь, одновременно медленным движением правой руки подкручивая ус.
– Это не годится, ребята... "
Неважно мы подготовились к совещанию", - подумал Семен и посмотрел на Елизара Иннокентьевича Мурашова, который, казалось, посмеивался над неопытностью юных изобретателей, но пытался выглядеть серьезным. Тоже самое, по-видимому, старался сделать Леонид Карпович.
– Товарищи! Прошу отнестись к этому делу с возможной серьезностью! проговорил главный инженер, лицо которого тоже невольно расплывалось в улыбке.
– Конечно, тут надо разобраться со всей строгостью, на основе сложнейших математических выкладок, которыми, к сожалению, так называемые изобретатели не располагают, - сильным голосом заметил из угла Вася Подвескин, произнося слово "изобретатели" с каким-то ехидным оттенком.