Первый дневник сновидений
Шрифт:
Мой взгляд упал на какой-то предмет, прислонённый к дереву.
— Моя гитара, — в замешательстве призналась я. Вот тут уж моё подсознание явно перебрало с романтической обстановкой.
— О, как мило, — усмехнулся Генри. — Хочешь мне что-нибудь сыграть?
— Только через мой труп, — отрезала я, чувствуя, что краснею. Действительно, мои мысли уже забежали далеко вперёд, я слышала, как наигрываю Генри что-то из Тейлор Свифт, солнце медленно исчезает за горизонтом, последние лучи окрашивают море, а дельфины в бухте плывут
Я резко отпустила руку Генри.
Он вопросительно посмотрел на меня, но я едва смогла выдержать этот взгляд. Что, интересно, он обо мне думает? Сначала Генри пришлось спасать меня от жестокой банды девчонок, затем я притащила его на этот холм к закатному солнцу, уже приготовила гитару…
Я попробовала переключиться на деловой тон.
— Но ты до сих пор не ответил на мой вопрос. Что ты делаешь в моём сне?
Генри отклонился назад и скрестил руки на груди.
— И как ты прошёл через мою дверь? Я думала, это получается, только если…
Я снова замолчала.
— Только если что? Если надеть свитер Грейсона?
Коротко рассмеявшись, Генри вытащил из кармана какой-то блестящий предмет и показал его мне. Это была моя заколка-бабочка.
Я кашлянула. Ах, вот в чём дело.
— Точнее, подойдёт любая вещь, которая принадлежит этому человеку, — продолжил Генри, крутя бабочку в своих длинных пальцах. — А затем, конечно же, надо найти правильную дверь и преодолеть препятствия, — он раздражённо оглянулся. — Откуда вдруг взялся этот туман?
— Ну тут тоже не всегда светит солнце, — с вызовом ответила я. — Как раз этот закоулок известен своим резким изменением погоды.
Тут я соврала. Мне просто хотелось немного понизить градус романтики и убрать розовые облака. Туман был первым, что пришло в голову. К сожалению, пейзаж всё равно оставался довольно романтичным: клочья тумана повисли между морем и холмами. Но, по крайней мере, такой слащавой красоты, как с туристической открытки, больше не наблюдалось и я могла думать более-менее ясно.
— Какие препятствия ты имеешь в виду? — я обернулась к своей двери. Где она? Ага, вон там, сзади, вмонтирована в огромный обломок скалы.
Генри пожал плечами.
— Ну, большинство людей неосознанно защищают свои двери. Одни более эффективно, другие менее. Как Грейсон со своим Страшилой Фредди. Но в твою дверь можно пройти без проблем. Никакой преграды не было, даже самой маленькой.
— Понимаю, — медленно сказала я, сделав вид, будто действительно что-то понимала. — Ко мне можно зайти просто так, если, например, украсть мою заколку?
— Кажется, да. Видимо, ты очень доверчивый человек.
Я постаралась не отвлекаться на его улыбку.
— В отличие от тебя. Твоё подсознание навесило сразу три замка на одну дверь.
Генри покачал головой.
— Нет, Лив. Это не моё подсознание. Это я сам, — он поёжился и потёр себя по оголённым рукам. — Может, пусть снова засветит солнце? Так действительно было намного лучше. Когда нам ещё представится случай побывать в Калифорнии?
Я задумчиво покусывала нижнюю губу.
— Значит, я тоже могу поставить на свою дверь защиту против нежданных посетителей?
— Да, не только можешь, но и должна, — голос Генри изменился. Сейчас он вовсе не казался весёлым или расслабленным, напротив, был совершенно серьёзным. — Вполне может быть, что твоими снами интересуется ещё кто-то. Ничто не покажет тебе человека настолько хорошо, со всеми его слабостями и тайнами, как его собственные сны.
— Понимаю.
Вообще-то, до сих пор не очень. Я снова поглядела на дверь. Каждый, у кого найдётся хотя бы одна моя вещь, может безнаказанно пройти в мои сны — какая ужасная мысль. Думать об этом было даже хуже, чем представлять, как кто-то читает записи моего нового исследования. Вдруг страшно захотелось заколотить эту дверь досками, навесить замков и посадить рядом с ней огромного сторожевого пса.
— Почему же тогда Грейсон не охраняет свою дверь как следует? — спросила я. — Ведь любой дурак может сказать «Фредди» задом наперёд.
— Грейсон — самый честный и чистосердечный человек из всех, кого я знаю, — ответил Генри. — Вряд ли ему есть что скрывать во снах. Кроме того, он слишком скромный, поэтому и подумать не может, что его сны могут кого-то заинтересовать.
Генри пожал плечами.
— Да и вообще, Грейсону не слишком-то хочется со всем этим связываться, ему просто очень страшно.
— А тебе нет?
Глубоко вздохнув, Генри наклонился вперёд и взял мою гитару.
— Даже очень. Но именно поэтому всё так увлекательно.
Я кивнула.
— Да, точно. Самые увлекательные вещи — они же всегда и самые опасные, — тихо сказала я. — И всё-таки надо добраться до самой их сути.
— Или не всё-таки, а как раз поэтому, — Генри резко отвернулся и начал настраивать гитару.
— Прошу, скажи, что ты не умеешь играть на гитаре! — вырвалось у меня.
Он поднял бровь.
— Потому что..?
Потому что…
Потому что уж слишком много в нём хорошего! Будто мало того, что у Генри такие красивые глаза, он знает наизусть стихи викторианской эпохи, а когда я вижу его улыбку, внутри у меня будто всё переворачивается… Но, возможно, он играет так плохо, что это станет как раз той вещью, которая будет меня в нём раздражать.
Я вызывающе посмотрела Генри в глаза.
— Ты действительно умеешь играть или просто притворяешься?
Он провёл рукой по струнам и задумчиво улыбнулся.