Первый элемент
Шрифт:
— Вот карта нашего мира. — Маг разложил передо мной небольшую карту, чёрно-белую, довольно сдержанную на рисунки, надел снова смешные круглые очки и наклонился над бумагой. — Наш мир называется Веслор. Вот тут, — тык в нарисованный замок, — наша Академия Стихий. Она находится в самой большой стране в Веслоре — Эмлентия. И…
— Магистр Цафрир. — Зову я тихо.
Мужчина вопросительно поднимает на меня глаза, и, видя мой взгляд, медленно садится на стул. А я продолжаю:
— Не хочу вас обидеть, но мне не интересно. А точнее — морально очень тяжёло. Можно… я пойду?
Маг
— Если у вас будут какие-либо вопросы относительно академии, выплат и мира, то приходите сразу ко мне. Всегда постараюсь помочь и ответить на любые вопросы… только возьмите с собой карту, пожалуйста. Лишней не будет.
Я киваю, выдавливаю улыбку, забираю карту, складываю её в несколько раз, убираю в сумку, встаю с места, склоняю голову, таким образом прощаясь и ухожу… собираюсь уходить, потому что всё равно останавливаюсь у большой двери из тёмного дерева, поворачиваю голову и предупреждаю тихим голосом:
— Я не приду. — И, улыбаясь в ответ на удивлённое лицо проректора, добавляю: — Потому что отчислите вы меня раньше.
— Вы объявляете мне войну, адептка Васильченко? — Широко улыбается магистр.
— Не вам, — смеюсь почему-то, — но ректору, это точно. И профессору Виртелю. И ещё много кому, если честно. Но, обещаю, если решу разнести академию, то ваш кабинет обязательно оставлю невредимым!
Магистр Цафрир смеётся от души:
— Надеюсь, до этого дело не дойдет, но мне ваши слова очень льстят.
Я киваю, улыбаюсь.
— До свидания, магистр Цафрир. — Прощаюсь почему-то с легкостью на душе.
— До свидания, Лия. — Отвечает проректор с тёплой улыбкой в голосе.
Я выхожу и прикрываю за собой дверь. Откидываю на холодную поверхность голову и резко выдыхаю. Все мысли только об одном: сейчас пара у профессора Виртеля и мне нужно вернуться домой. На секунду прикрываю глаза и закусываю до боли губу, очень стараясь не заплакать.
Нет. Слёз они от меня точно не дождутся. Смеётся тот, кто смеется последним!
***
Я подняла руку, чтобы постучать в дверь, но вспомнила про то, что говорила магистру Цафриру, горько усмехнулась, и просто толкнув дверь, вошла в кабинет.
На меня уставились удивлённых тринадцать пар глаз. Монотонный голос профессора Виртеля прервался на полуслове, вся аудитория застыла на месте, и только скользящие по носу очки говорили о том, что время не остановилось. А если бы оно остановилось, то я точно с ума бы сошла. И так нервы сдают.
— Здрасте. — Кивнула профессору, закрыла за собой дверь, и решила пройти за свою парту, как мужик таки от шока отошел:
— А ну стоять! — Рявкнул он так, словно эти три слова были очень смачным ругательством. — Как ты можешь заходить в кабинет без стука и так невежливо здороваться со своим куратором?
Медленно перевожу взгляд на мага, секунду смотрю на него и отвечаю:
— Ну, если это вас интересует… Это не сложно — просто толкаю дверь, потом открываю рот, издаю звуки и сейчас вот передвигаю ногами, очень желая дойти до своей парты, сесть за неё и… — Левый ус Виртеля нервно задёргался, глаза так и метали молнии. Я делаю вид, что всё поняла: — Ааа, с моральной точки
И я очень скромно потупила взгляд и пожала плечами.
— Да как ты смеешь!? — Профессор вскакивает со своего места, огибает большой рабочий стол, и стремительно подходит ко мне.
Та-ак… а вот если он меня сейчас поколотит, то его уволят, а меня не отчислят, даже моральную компенсацию выплатит, что мне совсем не нужно. Поэтому я демонстративно делаю шаг назад, смотря прямо в чёрные глаза мага Земли. Он в шоке останавливается на месте, гневно смотрит на меня.
— Да я тебя…!
— Отчислите? — Радостно спрашиваю, грубо перебивая. — Буду безмерно благодарна! Только пошлите сразу к ректору, хорошо? И говорите, пожалуйста, вы с ним. Ну, просто, думаю, так всё пройдет быстрее.
— Адептка Васильченко! — Выплёвывает, как ругательство. Закатываю глаза и смотрю на куратора. Ну что ему не понравилось в моём плане? Он шикарен, я считаю! Явно самый лучший исход из всех возможных. — Никто вас не отчислит, даже и не надейтесь. — И он уже выбрасывает руку в сторону окна, и выбрасывает: — Сядьте на своё место!
Да я с самого начала туда собиралась!
Закатываю глаза, сжимаю лямку сумки, прохожу вглубь кабинета, не обращая внимания на презрительные взгляды сокурсников по несчастью. Сажусь на своё место, вижу сидящего спереди и очень надутого Корна с синими подтёками на щеках и шее. Мне почему-то становится очень смешно, но я старательно пытаюсь подавить улыбку, сажусь на стул и демонстративно смотрю в окно, откидываясь на спинку стула. Профессор прочищает горло и продолжает монотонно зачитывать очередную тему.
***
Вечером я специально задержалась в библиотеке, разбирала первые главы теории Земли. Это было совсем не понятно и неинтересно, словно читала статью на просторах интернета по типу «Семь проверенных способов, как стать феей». Потом я решила выйти во двор, потренироваться там. Специально зашла, как можно дальше, села под дерево в позу лотоса, положила перед собой учебник, и начала вчитываться, чтобы повторять действия. Книга говорила, что нужно почувствовать магию внутри себя (и совершенно непонятно, как она должна отозваться, да), направить её по кончикам пальцев, потереть подушечки между собой, перебирая поток магии в пыльцу и посыпать полученную гремучую «магию» на землю, в последствии чего должен очень быстро вырасти цветок. Сказка, да и только! Я долго пыхтела, пытаясь понять, чувствую ли я магию, или это просто дышится мне так. Но в итоге почувствовала лёгкое жжение в кончиках пальцах (прямо под кожей, да!), потерла пальцы между собой над землёй. И — О боже мой, галлюцинация продолжается! — ярко-изумрудные, светящиеся, мелкие крупицы аля-магии посыпались из моих пальцев. Я дернулась от испуга, отпрянула назад, поболтала рукой в воздухе, стряхивая с неё пыльцу. Но дурдом на этом не закончился! Прямо из земли, покрытой зелёной, свежей травой, ускоренно начал расти молодой побег, а потом вырос, расцвел и стал самым красивым одуванчиком в моей жизни! Я сидела с квадратными глазами, открывала и закрывала рот, пыталась уложить это в своей голове, но единственное, что смогла выдать — это было: