Первый еретик. Падение в хаос
Шрифт:
Исхак Кадин чрезвычайно гордился собой, поскольку умел три вещи так хорошо, что с ним мало кто мог сравниться. Эти три таланта, несомненно, принесли ему достаточно денег, но помимо этого они вытащили его из бездн нищеты, поглотивших его родителей — а выбраться из трущоб было невозможно для большинства попрошаек и уличного народа в его родном городе.
Три таланта. Их оказалось достаточно.
Причем они были не слишком сложными. Если бы ему пришлось практиковаться, это могла бы быть совсем другая история. Исхак Кадин был одним из тех природных счастливчиков,
Три таланта вели его по жизни, втягивая в неприятности и вытаскивая из них.
Первым было умение бегать, которое он довел до совершенства, часто используя в бандитских нижних районах основного города-улья Судазии.
Вторым — способность улыбаться с порочной смесью обаяния, лести и близости. Она принесла ему несколько подработок, спасла от абсолютно законной смертной казни, которую он полностью заслужил, а однажды привела к роскошному черному кружевному белью младшей кузины графини — в ночь празднования ее совершеннолетия.
Третьим талантом, который поставил его на первое место в этот раз, было обстоятельство, что он мог сделать классный пикт, когда хотел.
Дня не проходило, чтобы Исхак не вспоминал беседу, обрекшую его оказаться здесь, на окраине космоса. Он сидел в скромном офисе, рассеянно выковыривая грязь из-под ногтей, пока одетый в рясу иерарх Ордена Летописцев все продолжал жужжать про «благородные цели» и «насущнейшую необходимость» записать настоящее, чтобы будущие поколения могли скрупулезно изучать каждую мелочь.
– Это величайшая честь, -настаивал строгий джентльмен.
– О, я знаю, - ногти были вычищены, и Исхак принялся грызть их.
– Величайшая.
Пожилой человек выглядел сомневающимся. Исхаку подумалось, что он похож на грифа, осуждающего возможную пищу главным образом за то, что та еще жива.
– Отправлены тысячи архивистов, скульпторов, художников, пиктографов, поэтов, драматургов. Десятки тысяч не прошли отбор из-за недостатка основательности и вкуса, необходимых для запоминающих Великий крестовый поход.
Исхак неопределенно промычал, призывая иерарха продолжать, пока сам он втайне размышлял о количестве родов искусства на букву «П». Портретисты, пиктографы, поэты…
– Так что, сами видите, быть избранным… Поймите, как вам повезло.
– А как насчет пупенмейстеров?
– спросил Исхак.
– Я… что?
– Ничего. Забудьте.
– Мда, хорошо. Я уверен, что вы понимаете серьезность ситуации, - иерарх снова ухмыльнулся, как гриф. Исхак улыбнулся в ответ — глаза засияли, слабое движение бровей предполагало очаровательную иронию, на короткий миг хищно и самоуверенно показалось точно рассчитанное количество зубов — но иерарх не был женщиной и не предпочитал мужчин, и это безразличие обезвредило лучшее оружие Исхака.
– Мистер Кадин, - произнес человек.
– Вы серьезно к этому относитесь? Вы хотите, чтобы вас отправили на Марс окончить свои дни в виде сервитора?
Он и вправду не хотел. Если выбор стоял между традиционной формой наказания за преступления и полете на транспортном корабле через пол-галактики, чтобы служить летописцем… Что
Так что он заверил иерарха, что действительно серьезно относится к этому. В течение последовавших двух часов он рисовал захватывающую картину межзвездных амбиций и исследовательского духа, боровшихся за выживание в его родных удушливых трущобах. Теперь-то он, наконец, может свободно странствовать меж звезд, вести хронику продвижения человечества…
Лгать сквозь зубы.
В свои тридцать пять Исхак не имел образования и справедливо полагал, что временами изобретает новые слова или неправильно произносит только что прочитанные, но фокус сработал. Три дня спустя его нерегулярная работа на более-менее состоятельные семейства улья и пиктографирование мест преступлений остались позади — как и сама Терра и тот дерьмовый улей, где он родился.
Была ли это честь? Все зависело от того, куда отправляют.
Во время брифингов Исхак надеялся на чудесное назначение, в котором будет какой-то смысл. Большие экспедиционные флоты уже ломились от прихлебателей-летописцев, но оставалась возможность попасть на флот поменьше.
Пусть он никогда не взглянет на Магистра Войны или не запечатлеет на своих пиктах великолепие примарха вроде Фулгрима, но он еще не утратил паническую, отчаянную надежду оказаться приписанным к одному из так называемых «славных Легионов» Императора. Ультрадесантники, основатели совершенной империи… Темные Ангелы, руководимые непревзойденным генералом… Несущие Слово, прославившиеся обрушиванием гнева самого Императора на вражеские миры…
Наконец, он получил назначение. Результатом стал забег на полной скорости через помещение ордена, летописцы отталкивали друг друга, пробираясь к распределяющим спискам в вестибюле. Достоинство было полностью отброшено в спешке — художники, поэты, драматурги боролись между собой, чтобы увидеть, в какое место галактики их посылают. Кого-то даже закололи в стычке — видимо, из зависти, поскольку тот имаджист получил назначение на флот под командованием Детей Императора, а такое направление, пусть флот и был скромным, было на вес золота.
Вот оно:
КАДИН, ИСХАК — ИМАДЖИСТ
1301-Й ЭКСПЕДИЦИОННЫЙ ФЛОТ
Ну, и что это значило? На этом флоте вообще были силы Легиона? Он отпихнул плечом девушку, чтобы воспользоваться одним из информационных терминалов здания, и трясущимися пальцами вбил свой номер-код.
Да. Да. От каждой строчки его сердце колотилось все быстрее.
1301-й Экспедиционный флот.
Под командованием Магистра флота Балока Торва
3 роты XVII Легиона Астартес: Несущих Слово
Под командованием Алого Повелителя, Магистра Гал Ворбак.
Важные примечания: удостоен присутствия гвардейцев-кустодиев Императора, командир - Аквилон Алфас Неро Кхай Маритамус… имя продолжало тянуться, но это уже не имело значения.
Его прикрепили к одному из самых агрессивных, известных и крупных Легионов, который за последние полвека достиг большего числа Согласий, чем какой-либо другой — а флот, неважно, маленький или нет, был удостоен сопровождения личных золотых воинов Императора — Кустодес. Это может принести такие изображения… слава… внимание…