Первый еретик. Падение в хаос
Шрифт:
Пальцы схватились за замки на вороте, но от каждого нажатия дергалась вся голова. Шлем не снимался. Холодный пот каким-то образом соединил его с лицом.
Аргел Тал двинулся к двери и нажал на панель активации. Когда дверь открылась, Алый Повелитель побежал по коридорам, шатаясь и дергаясь, в поисках единственного убежища, на котором смог сконцентрироваться его сбитый с толку разум.
– Войдите, - позвала она.
Первым, что она услышала, было рычание сервоприводов сочленений брони и грохочущая поступь Астартес. Она открыла рот, чтобы заговорить, но запах лишил ее дара речи. Сильный до агрессивности химический смрад плавящегося металла
Шаги были неровными, они проследовали внутрь комнаты и окончились ударом керамита о металл, от которого кровать содрогнулась. После падения дверь закрылась. Она уселась на край матраса, невидяще уставившись туда, где,судя по звуку, рухнул Астартес.
– Кирена, - произнес воин. Она тут же узнала его, несмотря на напряжение в голосе. Не говоря ни слова, она соскользнула с кровати, нащупывая, где он. Руки погладили гладкую броню на голени и висевшую там изорванную бумагу с клятвами. Взяв его, как символ почтения, она подвинулась, оказавшись возле плеч воина, баюкая его тяжелый шлем на коленях.
– Твой шлем не снять, - сказала она.
Теперь это было его лицо: маска оскалившегося керамита с раскосыми глазами. Он не ответил.
– Я… я вызову апотекария.
– Нужно спрятаться. Закрой дверь.
Она повиновалась распоряжению.
– Что случилось?
– она не пыталась скрыть тревогу и нарастающий испуг.
– Это то, о чем говорил Ксафен? Предначертанные перемены?
Стало быть, капеллан уже все ей рассказал. Он знал, как глупо удивляться этому обстоятельству — Ксафен всегда делился всем с Благословенной Леди, используя ее как еще один инструмент для распространения новой веры среди Легиона и слуг. Прежде, чем ответить, Аргел Тал моргнул, стряхивая едкий пот с глаз. Целеуказатель обвел лицо Кирены над ним, и он отключил его, сжав зубы.
– Да. Перемены. Предначертанный час.
– Что произойдет?
– тревога в ее голосе была нектаром для ушей. Чувством, которое он не до конца понимал, Аргел Тал ощущал себя сильнее, когда слышал ее прерывистое дыхание…ускорившееся сердцебиение…тепло страха в голосе. Слезы падали на лицевой щиток, и даже от этого мышцы наливались свежими силами.
Мы питаемся ее горем, - всплыла незваная мысль.
– Ты умираешь?
– спросила она сквозь слезы.
– Да, - собственный ответ поразил его, поскольку он сам не ожидал его и при этом, произнося слова, знал, что это правда.
– Думаю, что да.
– Что мне делать? Прошу тебя, скажи мне, - он ощущал, как кончики пальцев поглаживают забрало его шлема, прохладные на ощупь и слегка смягчающие боль. Как будто холодные пальцы касались горящей кожи.
– Кирена, - прорычал он голосом, едва похожим на свой.
– Это — план примарха.
– Я знаю. Ты не умрешь. Лоргар не допустит этого.
– Лоргар. Сделает то. Что должно быть сделано.
Он чувствовал, как голос слабеет, и упал, выскальзывая из сознания, словно в наркотический сон. Оставляя звенящее эхо, мысли разделились на неконтролируемые половины. Он мог видеть ее, из закрытых глаз продолжали течь слезы, каштановые локоны обрамляли лицо. Но он видел еще больше: пульсацию на ее виске, где под тонкой, слишком человеческой кожей подрагивала вена; Влажное скомканное биение ее сердца, проталкивающего живительную жидкость по ее хрупкому телу. Аромат ее души, которая рвется наружу каждую секунду на протяжении всей жизни, выдыхаемая из тела, пока оно не перестанет дышать. Она пахла жизнью и уязвимостью.
Почему-то это разжигало в нем желание, похожее на жажду битвы, на голод, но гораздо сильнее их обоих — яростное до боли. Ее кровь будет пощипывать язык и петь, продвигаясь
Она была добычей. Человеком. Смертным. Умирала с каждой минутой, а ее дух был обречен плавать в Море Душ, пока его не поглотит один из Нерожденных.
Кроме того, она была Киреной. Благословенной Леди. Той, к кому он пришел, оказавшись в низшей точки жизни, когда его тело сломалось, а вместе с ним сломалась и вера.
Ее будет весело уничтожить. Ее душа подкрепит его, даже обогатит.
Но он не причинит ей вреда. Он мог бы, но не станет. Гнев, родившийся из ниоткуда, угасал перед этим фактом. Он не был рабом своих диких желаний, несмотря на всю их торопливость и силу.
Он никогда не бросит своих братьев и не уклонится от замысла Лоргара. Во всем был выбор, и он предпочтет вытерпеть это, как хотел от него примарх, перенести изменения, которые не постигнут других. Человечество продолжит жить благодаря силе немногих избранных.
– Аргел Тал?
– она произнесла его имя с обычной забавной заботой.
– Да. Мы — Аргел Тал.
– Что происходит?
Он выдавил ободряющую улыбку. Она расколола керамит шлема, и лицевой щиток тоже улыбнулся. Она не могла видеть демоническое лицо, злобно смотревшее на нее.
– Ничего. Просто перемены. Присмотри за мной, Кирена. Спрячь меня от Аквилона. Я могу контролировать это. Я не причиню тебе вреда.
Он поднял руку, глядя расплывающимся взглядом, как края всего становились размытыми и неразборчивыми. Перед глазами оказалась когтистая лапа, человеческую руку охватывал потрескавшийся алый керамит, черные когти с нечеловеческой заботой поглаживали ее волосы. Какое-то время он просто наблюдал за своими новыми лапами в том скудном свете, который наличествовал в постоянном мраке комнаты — металл брони стал керамитовой кожей, а когти перчатки — его собственными.
– Твой голос стал другим, - проговорила она.
Его взгляд сфокусировался, размытые очертания сгустились в четкую картину. Лапа была всего лишь его обычной перчаткой, такой же человеческой, как и всегда.
– Не беспокойся, - сказал ей Аргел Тал.
– Так или иначе, все скоро закончится.
Гал Ворбак пробыли в уединении недолго. Большинство покинуло свои комнаты уже через несколько ночей. Ксафен был первым, он вышел из своей комнаты, не изменившись внешне, хотя никогда не снимал шлем, пока ходил по палубам корабля. В клетке, приделанной к силовой установке, постоянно горела сера, оставляя запах пепла и угля везде, где он проходил. Он посещал Гал Ворбак в их комнатах для медитаций, не позволяя более никому входить. Аргел Тал покинул комнату Кирены через три ночи. Как и ожидал Несущий Слово, Аквилон был в зале для поединков.
– Я чувствовал, что ты будешь здесь, - сказал он.
Кустодес отступили друг от друга: Аквилон спарринговал с Ситраном, оба были вооружены включенным оружием и одеты в полный доспех, включая шлемы с плюмажами.
Ситран деактивировал алебарду, клинок отключился со щелчком энергетического разряда. Аквилон опустил оружие, но оставил его включенным.
– Долгая медитация, - произнес он, глядя сквозь рубиновые линзы.
– Это что — подозрение в твоем голосе, брат?
– под лицевым щитком Аргел Тал улыбнулся.
– У меня был важный повод для размышлений. Ситран, не одолжишь ли свою алебарду? Я хочу сразиться.