Первый игрок, приготовьтесь

Клайн Эрнест

Ни я, ни Aech не знали что и сказать, так что просто улыбались и кивали.Внезапно я набрался смелости заговорить: "А остальные ещё не прибыли? Shoto и Art3mis?"

Что-то в том, как я произнёс "Art3mis" заставило Морроу засмеяться, долго и громко. А потом я сообразил, что Aech тоже смеётся надо мной.

"Что? — спросил я. — Что тут смешного?"

"Да, — ухмыляясь ответил Og, — Art3mis прибыла первой несколько часов назад, а самолёт Shoto приземлился за полчаса до вашего".

"Мы сможем с ними сейчас увидеться?" — спросил я, едва скрывая свою заинтересованность.

Og покачал головой. "Art3mis

решила, что встречаться с вами сейчас будет излишним отвлекающим фактором. Она хочет подождать завтрашнего «большого дела». И Shoto с ней согласен". Он изучающе посмотрел на меня. "Пожалуй, это и к лучшему. Завтра у всех вас намечатся непростой денёк".

Я кивнул, испывая одновременно и облегчение, и разочарование.

"Где они сейчас?" — спросила Aech.

Og триумфально воздел руку к небу. "Они уже в ОАЗИСе, готовятся к атаке на Шестёрок!". Его голос эхом прокатился по земле и стенам особняка. "За мной! Час расплаты уже близок!"

Og так светился энтузиазмом, что я на секунду остановился и занервничал. Мы шли за нашим благотетелем в халате по широкому монолитному двору. На пути к главному зданию мы прошли через ворота небольшого цветочного сада. Довольно странное выбрано место для него, и я не мог понять его назначения, пока не увидел надгробие в самом центре. Тогда я и понял, что это, по всей видмости, могила Киры Морроу. Но даже в забрезжившем рассвете было недостаточно светло чтобы прочитать эпитафию на камне.

Og провёл нас через шикарный парадный вход. Свет внутри был выключен, но вместо того, чтобы включить его, Морроу взял стрый добрый факел и освещал им наш путь. Но даже в таком тусклом свете внутренне убранство восхитило меня. Гигантские гобелены и фентезийные картины покрывали стены, вдоль которых на постаментах сидели каменные гаргулии и выстроились доспехи по всей длине коридора.

Мы шли за Og'ом, и я в очередной раз искал в себе силы чтобы заговорить с ним. "Наверное, сейчас не самое подходящее время, — сказал я, — но я большой поклонник Вашей работы. Я вырос на обучающих играх Халсидонии. Это они научили меня читать и писать, считать и разгатывать загадки...". Всё время, пока мы шли, я продолжал нести долгий бред о моих любимых играх в Халсидонии и восхищался Og'ом, пребывая в полной прострации.

Aech, должно быть, считала, что я подлизываюсь — она посмеивалась в перерывах моего монолога, но Og не имел ничего против. "Приятно слышать, — говорил он, похоже, неподдельно польщённый моими словами, — мы с женой очень гордимся этими играми. Я рад, что они оставили след в твоей памяти".

Мы свернули за угол, и оба с Aech остановились как вкопаные перед входом в гигантскую комнату, заставленную рядами старых игровых автоматов. Мы оба знали, что это коллекция классических игр Джеймса Хэллидея — коллекция, которую он завещал Морроу. Og обернулся, увидел, что мы застряли на входе и поспешил обратно, чтобы втащить нас внутрь.

"Я обещаю, что устрою вам тур позже, когда волнения улягутся", — сказал Og; его дыхание было немного тяжёлым. Он шустро шагал, для человека его возраста и габаритов. Og повёл нас дальше вниз по спиральной каменной лестнице, которая вывела нас ещё несколькими этажами ниже. Здесь обстановка была гораздо более современной. Мы шли за Og'ом по лабиринту устланых коврами коридоров,

пока не дошли до ряда семи круглых пронумерованых дверей.

"Вот мы и на месте! — сказал Морроу, указывая факелом. — Мои стартовые площадки в ОАЗИС. Все оснащены топовым оборудование от Habashaw. OIR-94000".

"Девяносто четыре тысячи? Не шутите? — Aech громко присвистнула. — Клёво".

"А где остальные?" — спросил я, нервно поглядывая по сторонам.

"Art3mis и Shoto уже внутри, во втором и третьем номерах соответственно, — ответил Og, — первая моя. Выбирайте себе любые незанятые".

Я смотрел на двери, пытаясь угадать за какой же из них Art3mis.

Og указал в конец коридора: "Вы найдёте костюмы всех размеров в раздевалке. А теперь бегом одеваться!"

Он широко улыбался, когда несколькими минутами позже мы с Aech вышли из раздевалки, полностью одетые в новенькие брэндовые костюмы и перчатки.

"Превосходно! — сказал он. — А теперь выбирайте дверь и вперёд. Часики тикают!"

Aech повернулась ко мне. Похоже, хотела что-то мне сказать, но слова застряли в горле. После нескольких молчаливых секунд она протянула мне руку. Я пожал её.

"Удачи, Aech".

"Удачи, Z, — ответила она. Затем повернулась к Og'у, — ещё раз спасибо". И пока он ничего не успел ответить, она привстала на ципочках и поцеловала его в щёку. Затем проскользнула в круглую дверь, которая с шипением закрылась за ней.

Og ухмыльнулся и посмотрел на меня: "Весь мир держится на вас четверых. Постарайтесь не дать ему упасть".

"Сделаем всё, что в наших силах".

"Я знаю", — Он протянул мне руку и я крепко пожал её.

Я сделал шаг к своей двери, но обернулся. "Og, могу я задать вопрос?" — спросил я.

Он поднял бровь: "Если ты хочешь спросить, что за Третьими Вратами, то я не имею ни малейшего представления. А если бы и знал, всё равно не сказал бы. И ты знаешь это...".

Я покачал головой: "Нет, речь не об этом. Я хочу спросить из-за чего распалась ваша дружба с Хэллидеем? Сколько бы я ни искал, найти овета мне так и не удалось. Что произошло?"

Морроу изучающе посмотрел на меня. Ему не раз задавали этот вопрос в интервью, и он всегда игнорировал его. Я не знаю, почему он ответил мне. Наверное, все эти годы он ждал кого-нибудь, кому сможет всё рассказать.

"Кира. Моя жена, — остановившись и прочистив горло, он продолжил, — как и я, он был влюблён в неё со старшей школы. Конечно, у него не доставало смелости сделать первый шаг. И она не знала о его чувствах. Как и я. Он не говорил мне об этом до нашего последнего разговора перед смертью. Даже тогда ему было тяжело говорить со мной об этом. Джим никогда не был мастером в общении или проявлении эмоций".

Я молча кивнул и ждал продолжения.

"Думаю, что даже после того, как мы с Кирой обручилсь, у Джима были некие фантастичские мечты увести её у меня. Но после нашей свадьбы, он отбросил их. Сказал, что перестал со мной разговаривать из-за невыносимой ревности, которую испытывал. Кира была единственной женщиной, которую он когда-либо любил, — голос Морроу звучал немного сдавленно. — И я могу понять его чувства. Кира была особенной. Невозможно было не влюбиться в неё, — он улыбнулся мне. — Ты ведь можешь понять, что значит встретить кого-то такого, не так ли?"