Первый кадр 1977
Шрифт:
Когда решение было найдено, то у Александра Сергеевича просто огромный груз упал с плеч. На лице появилась улыбка, на душе стало радостно, а в голове запели соловьи.
Очередь двигалась медленно, но Главреда, это совсем не волновало, ибо, найдя решение проблемы ему стало очень хорошо и свободно. Каким же было его замешательство, когда в голову в которой пели райские песни соловьи, проникло слово из окружающего мира. И слово это было — война.
Александр Сергеевич потряс головой отгоняя наваждения и оглянулся не поняв, что случилось
— Война! Война! Боже, неужели война?! — вновь прокатилось по очереди.
«Что за ерунда? Какая ещё война? — поддавшись окружающей его панике стал негодовать про себя Лапшин. — С кем война-то? С американцами? С блоком «НАТО»? С кем? Так давно объявили бы уже, — в замешательстве раздумывал он, оглядываясь по сторонам, а потом до него дошло. — А может быть уже и объявили про эту нежданную беду? Может быть уже и война давно началась, пока он тут за газетами стоит, да про этого дурака Фролова думает?!»
— Товарищи, что за война такая? — решил он прояснить ситуацию спросив у стоящих рядом с ним граждан.
Но те, также, как и он ничего не понимали и лишь пожимали плечами в ответ.
«Ладно, фиг с ним с этими газетами, — подумал Главред, — побегу в редакцию. Там наверняка уже, что-нибудь известно.»
— Что вам? — раздался голос и Александр Сергеевич удивлённо понял, что подошла его очередь и продавщица спрашивает именно у него.
Он на секунду замешкался, а затем нагнулся в окошечко и поздоровавшись попросил две «традиционные» газеты.
Продавщица достала их из стопки и протянула покупателю.
Но покупатель, вопреки логике их не взял.
Более того, он на них даже не среагировал, потому, что пялился на лежащей на витрине журнал «Огонек» на обложке которого было написано: «… Мы отправим вас в ад!»
Комок встал у него в горле, сердце замерло и стало тяжело дышать.
«Ад!! … Всё, это конец! — глядя на подводную лодку выпускающую без сомнения ядерную ракету думал Лапшин. — Такой войны, наша цивилизация скорее всего точно не переживёт!»
Он смотрел на журнал и не верил. На глянцевой обложке журнала был изображён Леонид Ильич Брежнев, а вот по бокам от него, внизу, находились два прямоугольника. Внизу справа в прямоугольнике бы изображён надводный пуск ракеты, на фоне ядерного взрыва и до этого шокирующая Главреда надпись, а в прямоугольнике, находившемся слева, был изображён космонавт, лазерами обстреливающий Землю и под ним была надпись про звёзды.
— Мужчина, вы будете брать? — раздался голос продавщицы. — Не задерживайте. Вы не один тута.
— Да, конечно, — растерянно проговорил Лапшин, — и дайте мне ещё пожалуйста пять «Огоньков».
— Только один экземпляр в руки. Вы тута не один, — вновь напомнила строгая продавщица и выдав журнал с газетами озвучила сумму: — С вас двадцать шесть копеек.
Главред протянул железный полтинник, и получив сдачу чуть отошёл в сторону,
«Так значит о войне пишет только журнал?.. Интересно, что же там написано тогда, раз граждане настолько сильно возбудились?» — обалдело спросил он себя не переставая рассматривать обложку «Огонька», который он держал в дрожащих руках. Хмыкнул чуть успокаиваясь и посмотрел на огромную очередь, вытянувшуюся «змейкой», уже, наверное, до следующей остановки и убрав литературу в дипломат, быстрым шагом пошёл к зданию, решив с этим делом разобраться уже у себя в кабинете в тихой и спокойной обстановке.
В редакции, к счастью, никакой паники не было и на первый взгляд всё было нормально, однако количество сотрудников на рабочих местах было крайне мало.
Это озадачило Александра Сергеевича, и он прошёлся по отделам.
Как оказалось, все сотрудники были на работе, однако основная их часть была не на рабочем месте, а в курилке, где один из корреспондентов читал вслух какой-то рассказ собравшейся толпе лодырей. В курилке было чрезмерно накурено и дымно, впрочем, как и всегда, однако вопреки логике стояла практически мёртвая тишина и в ней был слышен лишь голос декламатора.
Главред не стал особо миндальничать и разогнал всех по «норам» пригрозив особо рьяным всевозможными карами вплоть до увольнения, а затем с «чистой» душой проследовал к себе в кабинет, по дороге дав команду своей секретарше, чтобы та никого к нему не пускала, ибо он занят.
— Ну, что тут понаписал это возмутитель спокойствия Саламатин? — с тревогой в сердце спросил себя Главред «Москвы» и пройдя за рабочий стол «плюхнулся» на своё кожаное кресло, а затем открыл «Огонёк».
Треть журнала посвящалась речи генерального секретаря товарища Брежнева и в ней не было ни слова про войну, а совсем даже наоборот, в ней основными приоритетами были борьба за мир между народами, за дружбу, за социалистическое соревнование и за светлое будущее.
Во второй части журнала размещалась большая часть романа про подводную лодку «Армагеддон…». Быстро пролистав журнал ближе к концу Лапшин обнаружил, что и третья, завершающая часть издания, была занята также очередным отрывком из романа, под названием «Звёзды — холодные игрушки.»
«Ничего себе, — подумал Лапшин перелистывая журнал в обратном направлении. — Ай да Саламатин. Это ж надо такое учудить! Фактически в новостном журнале начать печатать без сомнения романы. Это очень необычный ход, надо признать. — констатировал главред «Москвы», — но скорее всего ему за это дадут по шапке! И не один раз! — ухмыльнувшись добавил он, а затем его посетила мысль, — Впрочем, возможно, что и не дадут! Наверняка это всё согласованно на самом высшем уровне, ибо по-другому быть не может!.. Но вопросов всё равно остаётся много…»