Первый космонавт

Синицын Виктор Владимирович

Пришёл опять тот солдат.

— Ам, ам… Ферштейн? Понятно? Млеко… Яйки… Ам, ам! Быстро, быстро! Шнель!

Анна Тимофеевна не поняла. — Чего это он?

— Не знаешь чего? — усмехнулся Алексей Иванович. — Жрать требуют. — И поморщился брезгливо: — Да дай ты им…

А солдат всё что-то лопотал по-своему, тыкал пальцем в грудь Алексея Ивановича. Потом отчего-то разозлился и вытолкал всех во двор. Наверное, ему не понравилась усмешка Алексея Ивано вича.

Во дворе тоже хозяйничали гитлеровцы. Сломали забор,

за гнали грузовик. Командовал всем толстый ефрейтор с красной шеей.

Устроились ночевать Гагарины на огороде, в копешке сена. Ночью зарядил холодный осенний дождь.

Отец принёс лопаты, позвал Валентина.

— Будем рыть землянку. Не погибать же!

Солдаты менялись в доме Гагариных — одни уезжали, другие приезжали. А толстый ефрейтор пробыл долго. Звали его Аль берт. Был он механик, заряжал аккумуляторы для автомобилей. Юре запомнился он крепко.

Ударили первые морозы. Сыпала снежная жёсткая крупа.

Юра и Бориска чаще всего копались на огороде, искали прошлогоднюю картошку. Подступал голод. Все запасы, которые были в доме, гитлеровцы забрали.

Как-то Борис подошёл поближе к мастерской Альберта. Там горела лампочка, гудел мотор-движок, лежали всякие инструмен ты. Бориске это в диковинку!

Толстый Альберт оглянулся, увидел мальчика. Вдруг шагнул к Бориске, схватил за воротник кожушка, поднял и зацепил шарфом за сучок яблони.

Бориска повис. Закричал тоненько, задрыгал ногами и ру ками.

Юра был на огороде. Поднял голову и — обмер. Хочет крик нуть — и не может. Голос потерял.

А толстый Альберт расставил ноги, упёр руки в бока и хохо чет.

Бориска уже задыхается. Лицо посинело..

Из землянки выбежала на крик и шум Анна Тимофеевна, кинулась к сыну. А Альберт не пускает. Выхватил пистолет из кобуры, глаза выпучил. Грозит.

На их счастье вошёл во двор какой-то офицер. Что-то сказал Альберту. Тот вытянулся, щёлкнул каблуками, побежал выполнять поручение. На Бориску офицер даже не взглянул.

Анна Тимофеевна подхватила сына и бегом в землянку. Там еле отходили Бориску.

— Изверг! Душегуб проклятый! Погодите, придёт Красная Армия, отольются наши слёзы!..

— Не плачь, Бориска, — шепчет брату Юра. — Мы ему ото мстим! Вот увидишь! Не плачь.

Как-то вечером прокрались ребята к мастерской и насыпали в выхлопную трубу песка, трухи всякой, натолкали бумаг, тря пок.

Утром Альберт стал заводить свой движок, а он чихает, фыркает, никак не заводится.

Застопорилась у немца работа. Один посыльный прибежал, другой.

Начальник явился, кричит, перчатками по щекам отстегал. Толстый Альберт мечется возле мотора, всклокоченный весь, пот ручьями льёт, а в чём дело, понять не может.

…Ещё два долгих года жили Гагарины в оккупации. Тяжело было. Фашисты зверствовали. Но потом Красная Армия перешла в наступление и освободила Клушино.

САМОЛЕТИК

Учиться Юре довелось уже после ухода немцев. Тогда семья переехала в Гжатск.

Анна Тимофеевна подобрала из старой одежды и сшила Юре штанишки и курточку. И отвела их с Бориской в школу. Юра пошёл в третий класс, а Бориска во второй.

Город был сильно разрушен. Все каменные здания фашисты взорвали.

Школа располагалась в двух деревянных домиках.

Писали ребята на старых газетах. Настоящих школьных тетра дей у них не было. Потом кто-то принёс выцветшие обои. Их разрезали и сшили тетради.

Снова во дворе запахло свежей стружкой. Отец достал инс трумент, заточил топор, пилу. Надумал Алексей Иванович избуш ку из Клушина перевезти.

Потянуло и Юру мастерить.

Что бы ему такое сделать? И вдруг глаза блеснули. Самолёт! Точно такой, как упал у них в Клушине. Не забыл Юра тех лётчиков… А как самолёт делать?

Взял Юра одну палку, вырезал паз. Поперёк наложил другую палку — это будут крылья. А сзади — покороче брусок прила дил.

Знатный самолёт получился.

^{Первый космонавт Земли — пионер космоса — был пионером, как миллионы ребят страны Советов.}

Принёс его в школу. Сбежались ребятишки.

— Где, — спрашивают, — взял?

— Сам сделал! — гордо ответил Юра.

— А он полетит? — спрашивают ребята.

— Ещё как! Надо только с высокого места пустить.

Пошли на второй этаж. Открыли окно. Юра разбежался, выкинул самолёт. Тот нырнул вниз, затрещал по веткам акации… Внизу чей-то сердитый мужской голос закричал:

— Ах, негодники! Палки бросать?!

Ребятишки кинулись врассыпную. Только вбежали в класс, входит завуч школы. А с нею какой-то дядька, и в руках у него Юрин самолёт.

— Дети, — говорит учительница, — кто принёс это в школу? Да ещё из окна выкинул?

Глядят ребята, а у дядьки на лбу — огромная шишка!

— Спасибо, так обошлось! — говорит мужчина, разглядывая Юрину модель. — Такой крестовиной можно запросто голову про шибить!

Ребята подавленно молчали.

Юра встал.

— Это я принёс, — сказал он, опуская глаза. — Я думал, он полетит. Простите. Я больше не буду! А самолёт вы мне отда дите?

— Ну уж нет! — засмеялась завуч. — Пускай в учительской постоит. Надумаешь его снова запускать!..

Юра только вздохнул. Жалко было самолётик! Но прови нился — молчи…

ЗДРАВСТВУЙ, НЕБО!