Первый отряд. Истина
Шрифт:
Вообще, совершенно очевидно: произошла какая-то ошибка. Чем еще, кроме нее, можно объяснить, что за мое многолетнее плодотворное сотрудничество со Спецотделом я «вознагражден» подобным образом?
Впрочем, к работе НКВД в целом и Спецотдела в частности я никаких претензий не имею и, когда данное недоразумение разрешится, не намерен задействовать свои связи и предъявлять сотрудникам НКВД какие бы то ни было претензии. Я понимаю, что время сейчас в стране сложное, наш враг не дремлет, предатели и враги народа раскинули по всей стране свои коварные сети. Оттого загруженность сотрудников государственных органов чрезвычайно
Хотелось бы, впрочем, напомнить, что научная деятельность, которой я сейчас занимаюсь и от которой меня, увы, весьма отвлекает пребывание в этих гостеприимных стенах, представлялась и, смею надеяться, по-прежнему представляется весьма важной и даже приоритетной товарищу Белову H.A., который неоднократно говорил мне о ценности моего будущего изобретения для СССР.
Теперь же, когда основная часть работы закончена и «Аниматор-1» оказался, наконец, в нашем распоряжении, необходим длительный период его, так скажем, «обкатки» — и этот этап работы не менее важен, чем все предыдущие. Изобретение не может по-прежнему оставаться полностью засекреченным. С результатами моей деятельности необходимо ознакомить ряд лиц из руководства Института Мозга — с тем чтобы в ближайшие месяцы я мог приступить к проведению экспериментальных «путешествий» в лаборатории Института с участием комсомольских добровольцев.
В последний раз хочу подчеркнуть, что содержание под арестом очень тормозит финальный этап работы над изобретением — а это работа государственной важности.
К написанному выше добавить мне, пожалуй, нечего.
Разве что следующее: на все вопросы, касающиеся изобретения, я готов отвечать лишь в присутствии товарища Белова H.A.».
Обоим своим хозяевам Варченко готов был лизать ноги.
Оба хозяина ценили своего верного пса.
Оба хозяина отправили его искать Шамбалу. Искать Гиперборею. Искать Беловодье. Искать Сумеречную Долину. Ни он, ни его хозяева не в состоянии были понять, что все эти названия обозначают одно и то же. Полую Землю. Он должен был найти Полую Землю. Профессор Варченко — недостойный, непосвященный… Профессор Варченко — со своим звериным чутьем.
Он быстро взял след, хотя сам этого так и не понял. Он думал, что вход в Тибете, а в Тибет его не пустили. Он так и не понял, что входов может быть несколько. Он так и не понял, что сам нашел целых два.
Один в русской Лапландии, а другой в горах Крыма.
Он так и не понял, что видел Полую Землю.
За глупость или неведение, или за неспособность постигнуть, за чистый инстинкт или за пустоту на месте души, за что-то — мы не знаем за что, — но Полая Земля его пощадила.
Он не ослеп, не сошел с ума, не разучился управлять своим телом. Та же Земля, что погрузила во тьму Старуху, одну из лучших, — та же Земля дала этому ничтожеству свою благодать.
Профессор Варченко — недостойный, непосвященный… Профессор Варченко создал то, что не смогли создать мы. Он нашел способ открывать дверь в Полую Землю. Он сотворил чудо и назвал его чудовищным словом «Аниматор», позднее название заменили на не менее чудовищное «Некропортал».
Нам объясняли, что вожаки человеко-зверей не способны объединяться. Инстинкт
Профессор Варченко — недостойный, непосвященный — Полая Земля его пощадила, но братья по оружию — нет.
Они убили его в 38-м.
Перед тем как перегрызть ему глотку, они дали ему стопку бумаги и ручку. Они приказали ему написать исповедь. Он написал, он очень старался, ведь он считал себя еще и писателем… Им не хватило каких-то подробностей — так что Варченко пришлось исповедаться еще и устно.
Рукопись и стенограмму допроса они якобы уничтожили в сорок первом — когда наши воины подошли к Москве и они судорожно и трусливо сжигали свои архивные документы… Сжигали и разворовывали. И прятали в укромных местах.
Дело Варченко поделили между собой генерал Белов и его ассистентка Лиза Рауле.
Белов был занозой в заднице.
Его ассистентка работала на нас.
Лиза Рауле, юная белокурая латышка с нежным прибалтийским акцентом. На самом деле ее звали Эльза Раух, и в ее жилах текла кровь истинных ариев. Она была одной из лучших. Она и ее сестра.
8
…Луна, огромная и червивая, как шляпа гигантского гриба. Она слишком близко, она притягивает всю кровь к голове, это из-за нее так болит голова, из-за этой луны, гнойно-желтой, заслоняющей небо… И лед — непрозрачный и желтоватый, это из-за него так тошнит, из-за этого льда, похожего на слипшийся сахар. И круг — пустой черный круг, который очерчен на льду… И шепот:
— У тебя на спине звездное небо…
Холодные пальцы вытягивают меня из моего сна. Холодные пальцы скользят по моей голой спине, и сквозь тошноту, сквозь наполняющую меня липкую муть, я слышу, как он говорит:
— У тебя здесь звезды.
Я голая. Совершенно голая. С ним.
Чужая постель, чужие белые стены.
Не помню.
— Вот это — большая медведица. — Он изучает родинки у меня на спине.
Их много, и при желании в них действительно можно разглядеть пару созвездий.
Он трогает меня рассеянно, по-хозяйски. Он водит холодным пальцем по моей коже. Кожа болит.
Не помню, откуда у него взялось право так делать.
Последнее, что я помню, — зеленая горькая дрянь с большим количеством льда. И совсем другая квартира.
Я морщусь и зажимаю руками рот, а он говорит мне:
— Вставай. Я спешу. Если тебя тошнит, ванная комната там.
Первый раз — он, говорят, самый важный. Решающий. Первый раз — это как инициация. Ритуал с кровью. Первый раз — он, говорят, запоминается на всю жизнь.
Хорошо, что я его вообще не запомнила.
Я смогу теперь воображать все, что угодно…
Я принимаю душ и вытираюсь одним из четырех полотенец. Полотенца все одинаковые, махровые, чистые, свернуты и аккуратно разложены в ряд на специальной железной решетке. Как в гостинице.
Ванна и раковина белоснежны. Пол блестит, коврик для ног не использовался явно ни разу.
Говорят, если твой первый мужчина был с тобой нежен и ласков, ты будешь счастлива в любви всю жизнь.
Я выхожу из душа и иду в комнату по пустому белому коридору.