Пёс во тьме
Шрифт:
Она пришла сюда по двум причинам, и она скорее умрет, чем не попробует. Закрыв глаза, она изо всех сил боролась.
— Позволь мне пройти к моим предкам, первым моей крови… Первым моей крови… Дай мне коснуться… Семени Святого Убежища.
Ужасное, холодное дыхание окатило ее лицо.
Ее пальцы начали болеть, вцепившись в бутылку.
Дыхание стало в два раза ближе, с каждым разом всё сильнее… и остановилось на вдохе.
Ноги Леанальхам чуть не подкосились, она ожидала быть проглоченной заживо. Мягкий шуршащий звук импульсом прорвался сквозь шум крови,
Звук стал странно мягче, дальше, пока совсем не исчез, и тогда она смогла открыть глаза.
— Теперь иди, — прошептала Куиринейна.
Леанальхам вздрогнула, не только от резких слов, но от дрожи в голосе Куиринейны.
Это была женщина, которая вышла из дома Леанальхам в крови, без колебаний убившая одного из своих, и потом пошла вслед за остальными в одиночку. Тогда там не было страха в ее жестких, красивых глазах.
Леанальхам оглянулась и нашла Куиринейну явно напряженной.
— Ты не пойдешь? — прошептала она, с снова растущим страхом.
— Ты должна идти одна.
— Но я слышала о… Сгэйльшеллеахэ пошел с Лиишилом.
— Иди.
Леанальхам колебалась, глядя на свечение за дубами. Независимо от того, что ожидало там, она не могла повернуть назад. Проделывая первые неуверенные шаги, она оглянулась в поисках любых следов Отца Яда. Она шла, никогда не переставая оглядываться, пока свечение впереди не стало таким ярким, чтобы игнорировать его.
Она обнаружила себя стоящей в окружении дубов на краю внутренней прогалины. Перед ней было огромное сверкающее дерево, не столь большое, как те, которые окружали его. Она знала его только по имени, потому что никто не решился бы его описать.
Роис Хармун — Семя Святого Убежища.
Все ее опасения исчезли, когда она шагнула ближе и посмотрела на его ветви, заполняющие ночь над ней. Он не был похож на высокие и прямые ясени, которые она видела всю свою жизнь. Крепкие ветви, выраставшие из могучего ствола, изгибались, вились и, разделяясь, уходили вверх, в темноту. Древесина, покрытая тончайшим узором древесных волокон, источала слабое сияние — то самое, что неярко озаряло прогалину.
Дерево без листьев, дерево без коры, и все же непостижимым образом живое — она чувствовала там так много всего, что должно быть чувствовали все те, которые бывали здесь до неё. От далеко разросшихся корней, выпиравших из-под земли, до нагого бледно-желтого ствола и ветвей — вся его мягкая сморщенная древесина лоснилась в отблесках собственного сияния. От него распространялось тепло, она не могла описать, будто его сияние заполнило её через кожу.
Леанальхам подняла небольшую бутылку.
До неё дошло, что в бутылке пепел того, кого она любила. Осторожно вынув пробку, она присела, не зная, правильно ли сделала. Медленно похлопала, и пепел высыпался на корни дерева.
— Ты дома, — сказала она, закрывая глаза и желая, чтобы предки захотели оставить Сгэйльшеллеахэ среди них навсегда. Казалось, прошло много времени, прежде чем она поднялась, по-прежнему с низко опущенной головой, сунула бутылку вглубь туники.
— Я здесь, — прошептала она.
Ничего не произошло. Она сделала что-то не так, или было что-то, чего она не сделала? Нерешительно шагнула ближе, потянулась рукой, и кончики пальцев застенчиво коснулись голого, бледно-желтого ствола. С трудом сглотнув, она смелее прикоснулась к сияющей древесине.
Мир померк, и повеяло холодом.
У Леанальхам перехватило дыхание, когда её рука легла на дерево… а потом она увидела, как рука приняла форму. Она долго перебирала мерцающими, как дерево, пальцами и она могла видеть свою собственную руку прямо через него. Леанальхам повернула голову, чтобы посмотреть на…
Призрачно-золотая женщина Ан’Кроан, с тонким лицом, покрытым морщинами, строго смотрела на Леанальхам. Плащ женщины, одетый поверх платья, мог быть синим, но Леанальхам не была в этом уверена, она начала дрожать от внезапного холода. Длинные волосы женщины, шевелящиеся от какого-то неощущаемого ветерка, напомнили Леанальхам длинные травинки, оказавшиеся в потоке реки.
Она не ждала помощи, но думала, что… смотрела на одного из предков.
С резкой вспышкой боли в сердце, она выпалила:
— Дедушка с вами? Могу ли я увидеть его еще раз? Я не сказала ему «прощай».
В качестве ответа, старая женщина положила руку на щеку Леанальхам и нажала, заставляя её снова взглянуть на дерево.
Роис Хармун начал набухать прямо перед глазами Леанальхам, как будто она падала лицом на его ствол. За мгновение до удара, она увидела, как полупрозрачные листья прорастали из его конечностей. Потом она увидела нечто большее… через и за его пределами.
Она посмотрела на землю, как если бы она стояла на высоком обрыве, зная, что вот-вот упадет. За границами пространства, клочками располагались деревья, густой и темный лес.
Леанальхам чувствовала себя балансирующей на грани.
Она выгнулась назад, спотыкаясь, неловко отступая, и развернулась. Всё вокруг нее изменилось. Кладбище… сияющее дерево… пропали.
Через покрытую травой равнину, которая странным образом пугала ее, не было края лесу и деревьям, таких непохожих на жилища её родины. Они были невероятно высоки. Но равнина перед ними ужасала её по какой-то причине, как если бы там произошло кровопролитное событие, но что именно — она не могла вспомнить.
Она попятилась, но трава будто цеплялась за ее одежду, будто пыталась остановить. С учащенным дыханием, она металась вокруг, вырывая плащ из травяных рук.
Леанальхам застыла на месте, там, на краю равнины, стояла призрачная старая женщина.
— Где я? — закричал она.
Призрак ничего не ответил. Краткая печаль прошла по её чертам. Но быстро исчезла, сменившись суровой бдительностью.
Леанальхам повернула направо, чтобы убежать. Там, за спиной, стоял призрак, теперь ближе. Она отступила и развернулась, чтобы бежать в другую сторону равнины. Женщина снова была там, еще ближе. Леанальхам оступилась, пытаясь остановиться, и упал лицом в высокую траву.