Пес войны
Шрифт:
– Разумеется, наш союз будет нерушим, - вкрадчиво говорил глава посольства, плотный носатый человек с напомаженной седеющей бородой.
– Но самые прочные союзы - те, что скреплены родственными узами. Мой царь почёл бы за великую честь породниться с доблестным победителем Коэны, да будет она проклята в веках.
– Вот как?
– У царя Ваана есть дочь - прекрасная, как заря весеннего дня, свежая, как цветок лотоса, стройностью стана не уступающая богиням. Царевна получила прекрасное воспитание, она говорит и читает на трёх языках, играет на многих инструментах, поёт... И, помимо всех этих совершенств, она кротка, скромна и послушна. Ей девятнадцать лет, но она не знала мужа, ибо царственный отец не мог отыскать достойного. Но теперь он с радостью отдал бы сие сокровище в
– Ну-ну, - подбодрил Гирхарт, едва удержавшись, чтоб не поморщиться при упоминании о своем величии.
– Мужем дочери царя может быть лишь царь. Если бы славный маршал согласился возложить на себя царский венец, корабль невесты в тот же день был бы готов отплыть в Рамаллу.
Гирхарт помолчал. Мысль о женитьбе ему в голову пока не приходила. Как-то не до того было. Хотя что-то в этом есть...
– Я обдумаю ваше предложение, - сказал Гирхарт.
– А пока давайте вернёмся к остальным вопросам.
Посол сладко улыбнулся.
– Разумеется, господин маршал. Мой царь надеется на благоприятный ответ по всем пунктам. Нет недоразумения, которого нельзя было бы уладить между родственниками.
Намёк был достаточно прозрачен. Женись, сукин сын, тогда можно будет и о торговле, и о пиратах поговорить.
Забавно, но в чём-то этот разговор перекликался с другим, который совсем недавно состоялся между ним и его новым советником по юридическим вопросам Каниэлом Лаваром. В тот день они обсуждали проект закона о гражданстве. Гирхарт довольно долго колебался, стоит ли давать равные права всем его нынешним подданным, но, в конце концов, решил, что это будет справедливо. Вот, если когда-нибудь к его государству присоединятся другие земли, тогда придётся решать заново. Именно в тот раз Каниэл и спросил его, а как, собственно, должно именоваться это государство?
– Полагаю, вы уже обдумали этот вопрос, - сказал Гирхарт.
– Да, - кивнул советник.
– Поскольку оно включает в себя земли, населённые несколькими разными народами, то самым подходящим термином будет "Империя".
Гирхарт слегка поморщился, но кивнул:
– Допустим.
– Ну, а поскольку это Империя, - продолжил Каниэл, - то её правитель должен быть императором.
– Шутите?
– Нисколько. Впрочем, если вам не нравится этот титул, можно взять какой-нибудь другой. Но во главе страны должен стоять монарх. Не просто командующий расположенными в ней войсками, а коронованная особа.
Он сделал паузу. Гирхарт молчал, наклонив голову к плечу и с интересом ожидая продолжения.
– Так уж получилось, что вы являетесь единственной гарантией стабильности в стране, - продолжил Каниэл.
– И легитимизация вашей власти способствовала бы укреплению этой стабильности. Ведь вы не можете не понимать, что, случись что с вами, ваши соратники немедленно раздерут государство на куски.
– И что изменится, объяви я себя императором?
– Вы сможете назначить себе преемника.
– По-вашему, это убережёт их от свары?
– Это придаст законности притязаниям одного из них, что может стать решающим. Да и в любом случае, господин маршал, жить вечно вы не сможете. Рано или поздно, но вам придётся подумать о наследнике. И лучше всего, если таковым станет ваш сын.
Рациональное зерно во всех этих рассуждениях было. Установление монархии действительно могло способствовать укреплению стабильности, а стабильность была нужна как воздух. И если уж нужен законный наследник, то эманийская царевна годилась на роль его матери не меньше других, и даже больше многих. Другое дело, что с такой женой придётся держать ухо востро, если она хоть немного похожа на своего папочку. Но допускать её к делам государственным Гирхарт и не собирался. У Фрины детей не было, и, судя по всему, уже не будет, так что, хотя Гирхарт ещё не говорил с ней, он был уверен, что она всё поймёт и не обидится. Вообще, с подругой ему на редкость повезло. Верная, преданная, понимающая, не пытающаяся что-то диктовать или требовать слишком многого, да ещё и полезная к тому же. Даже удивительно, что такой букет достоинств оказался совмещён в одной женщине.
С титулом Гирхарт колебался
Коронацию Гирхарт решил отложить до приезда невесты, чтобы объединить её со свадьбой. И то и другое придётся отмечать большими праздниками, так лучше совместить их в один, дабы не тратить впустую деньги, которые можно использовать с большим толком. И вновь навалились дела. Следовало решить множество вопросов: о сроках службы в армии, о пенсиях ветеранам, о налогах и пошлинах, о льготах ремесленникам, о восстановлении сети государственных школ и почтовой службы, об обуздании разбойников, ставших настоящим бичом за время безвластия... Гирхарт метался по всей стране, пытаясь успеть всюду и искренне жалея, что нельзя раздвоиться или, ещё лучше, растроиться. И всё же того кошмара, что случился в первые месяцы, не повторилось. То ли дела стали налаживаться, то ли он сам уже успел привыкнуть и приспособиться.
Мысли о женитьбе отодвинулись на второй или даже третий план, и Гирхарт несколько удивился, когда к нему прибыл новый посланец от Ваана, сообщивший, что корабль царевны уже в пути, а сам он прибыл к счастливому жениху, дабы предупредить его и дать возможность подготовить достойную встречу. Видно, эманийский царь решил даром времени не терять. Приготовления к свадьбе Гирхарт с чистой совестью передоверил церемониймейстерам и Фрине, которая, как он и предполагал, восприняла известие о предстоящем бракосочетании очень спокойно. Когда же Гирхарт полушутя, полувсерьёз, спросил её, что говорит на этот счёт её предвидение, она ответила:
– Моё предвиденье говорит, что ты её переживёшь. Главный выбор предстоит сделать не тебе, хотя ты тоже должен быть осторожен.
– Осторожен? Почему? Она может причинить мне вред?
– Скорее ты причинишь вред другим из-за неё. Впрочем, они сами будут виноваты.
Звучало не слишком понятно, но требовать разъяснений было бессмысленно.
– Ну, - сказал Гирхарт, - хоть то, что я её переживу, утешает.
Выехать на встречу с невестой сразу, как он планировал, не получилось. Прискакал гонец из Смуна с известиями об очередной ссоре тамошних вождей. Гирхарт, которому просто физически не хватало времени разбираться ещё и с этим, решил отправить туда Исмира, дав ему звание и полномочия наместника. Давно нужно было это сделать, если честно, но до сих пор Исмир был занят другим, не менее важным делом: налаживал агентуру за пределами Рамаллы. Осведомителей в самой Рамалле у Гирхарта хватало, даже несмотря на то, что многие из них разбежались, а другие остались без работы из-за гибели тех, за кем наблюдали. Но вот за границами агентов не было, и их требовалось срочно завести, и в первую очередь в Тинине. Не следовало забывать и о старом союзнике и будущем тесте Ваане, да и более отдалённые страны требовали внимания, хотя пока и не такого пристального. Исмир вполне справлялся с возложенным на него заданием и был явно недоволен, когда ему приказали сдать дела, отчитаться по проделанной работе и отбыть в провинцию. Однако возражать он не стал, тем более что Гирхарт поговорил с ним лично, объяснив ситуацию. Кого поставить на его место Гирхарт, правда, придумать не успел, решив отложить принятие решения до своего возвращения в Сегейр.
Первоначально планировалось, что Гирхарт встретит свою невесту в Арсетском порту, куда обычно и прибывали эманийские корабли, но теперь получалось, что из-за его задержки царевна уже должна была находиться на рамальской земле. Однако, приехав в Арсет, Гирхарт узнал, что корабль ещё не прибыл. Вежливость, таким образом, не пострадала, и он мог без спешки подготовиться к встрече со своей невестой, которую, кстати, звали Эджельстана. Это имя Гирхарт запомнил только с третьей попытки, сам слегка удивляясь своему равнодушию к будущей спутнице жизни. Что ж, она может рассчитывать на подобающее уважение и почести, но и только.