Пес войны

Архангельская Мария Владимировна

ГЛАВА 6

Отшумели празднования в честь победы. По сравнению с теми, что устраивала в аналогичных случаях Коэна, они были довольно скромными, но Каниэл уже заметил, что император не любит большой пышности. Погуляли, впрочем, всё равно на славу. Маршал Дарнилл во главе победоносной армии вступил в Сегейр, принёс благодарственные жертвы и получил все полагавшиеся почести. Он мог бы остаться в Смуне и подольше, замиряя мятежную провинцию, но его отозвали сразу же после взятия Лабрая. Поговаривали, что причиной тому стало письмо смунского наместника, жаловавшегося, что маршал взялся за дело слишком уж круто. Подобные методы могли не замирить Смун, а наоборот, вызвать новое восстание. Император внял доводам Исмира, и большая часть

армии с командующим во главе вернулась в Рамаллу, оставив наместника разбираться с беспокойными подданными самостоятельно. Тот обошёлся с побеждёнными милостиво, позволив родичам выкупить пленных и запретив своим людям жечь дома и убивать безоружных. Подобная мягкость произвела впечатление, и вожди многих племён, особенно тех, которые присоединились к восстанию, возмутившись поборами и грабежами Дарнилла, поспешили к Исмиру с изъявлениями дружбы и предложили заложников. Другие мирились с Сегейром не так охотно, но Исмир был верен себе: разбив мятежников и казнив зачинщиков, остальных он предпочитал уговаривать. Он был неплохим дипломатом, этот бывший раб, а потому исход уговоров ни у кого сомнений не вызывал.

Сам Каниэл подобную тактику мог только одобрить. Благодарный Смун будет охотнее подчиняться Исмиру, чем сторонникам крутых мер, каковых в правительстве хватало. К счастью, император это тоже понимал. Гирхарт не боялся, что его мягкость будет принята за слабость, чем его пугали политики от меча в императорском Совете. Он вообще не боялся казаться слабым, что, с точки зрения Каниэла, было лучшим доказательством силы.

Чем больше Каниэл узнавал Гирхарта Пса, тем больше проникался к нему уважением, и даже, пожалуй, симпатией. Он не мог забыть Коэны, но бесплодная ненависть была не по нему, а император раз за разом доказывал, что лучшего правителя в создавшихся условиях нельзя и пожелать. Сам Гирхарт тоже явно благоволил к своему юридическому советнику. У Каниэла не раз и не два создавалось впечатление, что пожелай он - и Гирхарт охотно включил бы его в круг личных друзей. Но Лавар предпочитал знать своё место. Император был очень обаятельным человеком, но Каниэл не позволял себе обольщаться: ни добротой, ни щепетильностью Гирхарт не отличался, а потому уважать его лучше было на расстоянии.

Вот и сегодня очень многие, можно не сомневаться, отдали бы правую руку за возможность оказаться на его месте. В это утро Каниэл, как обычно, когда выпадала свободная минутка, пришёл размяться в фехтовальный зал. Он старался поддерживать себя в форме, игнорируя ехидные намёки иных тамошних завсегдатаев: ты, мол, всё равно тыловая крыса, так зачем тебе... Впрочем, любителям поехидничать вскоре пришлось умолкнуть, поскольку выяснилось, что "тыловая крыса" в искусстве владения мечом превосходит большинство из них на голову, а то и на две. Поэтому Каниэлу не так уж легко было найти себе подходящего партнёра, и, явившись в зал, он с огорчением убедился, что сегодня нет ни одного. Разочарование, впрочем, было недолгим.

– Вы тоже ищете себе достойного противника?
– прозвучал у него над ухом знакомый голос.

Вздрогнув, Каниэл поспешно обернулся и поклонился неслышно подошедшему Императору. С Гирхартом был Дарнилл и ещё кое-кто из высшего генералитета.

– У меня нередко возникает схожая проблема, - дружелюбно продолжал Гирхарт.
– Так может, нам с вами стоит попробовать друг друга? Как вы на это смотрите?

Отказаться было невозможно.

– Почту за честь, Ваше Величество.

Они встали в стойку. После первых же выпадов Каниэл понял, что ему противостоит мастер. Несмотря на внешнюю хрупкость, Гирхарт был силён, и к тому же ловок и гибок, как кошка, и подвижен, как ртутная капля. Его защита казалась непробиваемой, атаки были стремительны и точны. Каниэл, изучая противника, ушёл в глухую оборону, что не осталось не замеченным. Император поощрительно улыбнулся:

– Не волнуйтесь, господин Лавар. Мечи здесь тупые, а если вы поставите мне синяк, никто не сочтёт это покушением на мою особу.

Каниэл промолчал, готовя свою атаку. Спутники Гирхарта, отойдя на почтительное расстояние, внимательно наблюдали за схваткой. Остальные, занимавшиеся в зале, остановились и присоединились к ним. В голове Каниэла мелькнула мысль, что победи он в этом поединке, и они почувствуют себя задетыми, ведь он по-прежнему остаётся для большинства из них чужаком, коэнцем. Но поддаваться кому бы ни было, даже императору, он не собирался. Каниэл отступил, парировал удар, сделал вольт. Мечи зазвенели, столкнувшись. Противники одновременно отскочили друг от друга, обмениваясь оценивающими взглядами. Пошли по кругу, выбирая момент, первым снова ударил Гирхарт. Каниэл избежал удара, нырнув под клинок. Император ударил снова, Каниэл парировал наискось, а когда клинок соскользнул, ударил снизу вверх, по кисти. Гирхарт успел сделать финт, отбил и нацелился мечом в лицо, а когда Каниэл поднял оружия для защиты, ловко развернул его и нанёс удар под мышку. Отбить его Лавар уже не успевал, зато успел нанести ответный, сверху по косой, метя в шею. Клинки застыли в волоске от тел обоих бойцов: в реальном бою оба уже были бы мертвы.

– Ничья, - констатировал Гирхарт, опуская меч.
– Продолжим?

– Если Вашему Величеству угодно...

Его Величеству было угодно, но им помешали. Вошёл один из императорских секретарей и поклонился. Судя по тому, что он не дождался за дверью, дело было спешное.

– Что там?
– недовольно спросил Гирхарт.

– Прошу прощения у Вашего Величества. Посол царственного тестя Вашего Величества настаивает на немедленной аудиенции.

– Ну, раз настаивает...
– Гирхарт кивнул Каниэлу.
– Продолжим в следующий раз.

Когда Каниэл вернулся к себе, его секретарь доложил, что его дожидается проситель. Обычно Лавар принимал их во второй половине дня, но теперь он пришёл с тренировки раньше, чем рассчитывал, а потому решил впустить нежданного посетителя. Им оказался крепкий на вид мужчина лет пятидесяти, но, как сразу определил Каниэл, не военный. Вид у просителя, отрекомендовавшегося как Ормарт Сарнан, был довольно респектабельный, но слегка потрёпанный, как у человека, привыкшего к достатку, но в последнее время его лишившегося.

– Вы коэнец?
– спросил Каниэл.

– Именно так, господин Лавар, - поклонился посетитель.
– Поэтому я решил прийти со своим делом к вам.

– Что у вас за дело?

– Видите ли, господин Лавар, я являюсь главой города Мирна...

– Вас поставили главой?
– удивился Каниэл. После падения столицы коэнец мог получить какую-либо должность лишь по личному указу императора. Сам Гирхарт на этот счёт никаких запретов не издавал, но его чиновники не доверяли бывшим хозяевам империи.

– Не совсем так. Меня не стали снимать. Мирн - город небольшой, поэтому мы избежали больших чис... перестановок.

– Ясно, - кивнул Каниэл.
– Извините. Продолжайте.

Господин Сарнан откашлялся и начал говорить. В его жалобе не было ничего необычного: отобрали земли у прежних владельцев, притесняют, порой доходя до откровенного грабежа... Сколько таких жалоб Каниэл уже выслушал и сколько ещё выслушает, пообещает разобраться и сделать всё возможное, чтобы прекратить безобразия. И даже действительно попытается выполнить обещанное - с переменным успехом. Необычным было то, что в конце своей речи Сарнан добавил:

– Мы плохо знакомы с нынешними законами, но, господин Лавар, вы - юрист. Скажите, то, что происходит - законно?

Каниэл глянул на просителя с некоторым уважением. Обычно в жалобах незаконность действий новых хозяев жизни подразумевалась сама собой, а многим на законы вообще было наплевать - они хотели вернуть утраченное имущество. Впрочем, само по себе это желание было более чем законным...

– Видите ли, господин Сарнан, наши законы ещё очень несовершенны, и потому некоторые действия, не являясь законными, не являются также и незаконными. Но что они несправедливы - это несомненно.