Пес войны
Шрифт:
– Оставьте, вы и сами в том же положении. Мы все, уроженцы Коэны, в одном положении, хотя следует признать, что нам с вами повезло больше других. Но всё же мы, как и все, остались и без родичей, и без родины.
– Без родины?
– Именно. Моей родиной была Коэна.
Каниэл промолчал.
– А вы, господин Лавар, - спросил канцлер, - вы не тоскуете по нашему городу?
– Иногда. Но я предпочитаю не тратить силы на бесплодные сожаления.
– Что ж, разумно, - кивнул Орнарен.
– Глупо сожалеть, когда от нас ничего не зависит. Другое дело - когда мы что-то можем сделать. Тогда бездействовать было бы преступлением.
–
– Скажите, если бы у вас был бы шанс - реальный шанс - восстановить Коэну, вы бы им воспользовались?
– Зачем вы спрашиваете?
– Прежде чем ответить на ваш вопрос, я хотел бы услышать ответ на свой.
– Да, я бы им воспользовался, - сказал Каниэл. Разговор начал его настораживать.
– Но вы не верите в то, что это возможно, не правда ли?
– Вы совершенно правы, господин Орнарен.
Халдар помолчал, глядя в небо.
– Беда не в том, что разрушены стены, - наконец сказал он, - их можно отстроить. Беда в том, что не осталось тех, кто сможет это сделать. Я, как вы понимаете, имею в виду не только камни. Погибла душа Коэны, лучшие её люди. Те, кто уцелел, как ни обидно это сознавать нам с вами, всего лишь неудачники. Да, нам повезло остаться в живых, но мы выжили именно потому, что оказались неспособны на большее. Имевшие истинное мужество и силу духа сражались до конца и остались там, в пепле великого города. Теперь есть лишь те, кто сбежали. И либо, подобно нам, пошли на службу к победителю, либо сидят в Тинине тише воды, ниже травы, и счастливы уже тем, что им позволено дышать. Да, Коэна умерла безвозвратно.
Орнарен помолчал, ещё раз окинул взглядом небосвод и крыши дворца, после чего взглянул собеседнику в глаза.
– Но ведь можно создать что-то новое, - сказал он.
– Именно этим мы с вами и занимаемся, - заметил Каниэл.
– Но то ли мы делаем, что нужно?
– Что вы имеете в виду?
– Посмотрите вокруг, господин Лавар. Кто нас окружает? Рабы. Можно сказать, конечно, бывшие рабы, но рабская натура неизживаема, в какие бы одежды она не рядилась. Вы же умный человек, господин Лавар. Неужели вы и вправду верите, что нынешние хозяева жизни способны на что-то путное? Да, Гирхарт Пёс великий полководец и неплохой политик, я не спорю, но на кого он опирается?
– На тех, кто привёл его к власти. Было бы странно, если бы он поступал иначе.
– Не скажите, господин Лавар. Ладно, пусть он не мог найти других солдат, кроме рабов, но зачем ему понадобилось делать из них генералов? Зачем понадобилось ставить их на высшие государственные посты? Неужели, кроме них, нет достойных людей?
– И вы можете назвать этих достойных?
– Разумеется. Не всех, на некоторые должности ещё придётся искать, но нет никаких сомнений, что мы их найдём.
– Мы?
– Да, господин Лавар, мы. Я не одинок в своих воззрениях. И я уверен, что мы можем спасти государство. Коэну не восстановишь, это так, но мы можем пойти по пути наших предков, нашедших себе новую родину после гибели Райды и приведших её к величию.
– Что-то подсказывает мне, - медленно сказал Каниэл, - что император о ваших планах не знает.
Орнарен возвёл глаза к небу.
– Господин Лавар... Император мог бы сделать всё это сам, но он предпочёл другой путь. И даже если он осознал свою ошибку, он уже не сможет её исправить. Как вы справедливо заметили, он опирается на тех, кто привёл его к власти, и теперь не может развязаться с
– Значит, для исполнения ваших планов...
– У императора есть сын.
Некоторое время Каниэл молчал, изучая гравий дорожки у себя под ногами. Потом поднял взгляд на собеседника и покачал головой:
– Я не могу с вами согласиться, господин Орнарен.
– Но подумайте, господин Лавар...
– Нет. Поверьте, это окончательный ответ. Я не буду участвовать в этом деле, и искренне советую вам от него отказаться. Вы совершаете ошибку, господин Орнарен.
Несколько секунд они смотрели друг другу в глаза.
– Что ж, - наконец сказал Халдар, - очень жаль. Я могу рассчитывать на вашу порядочность и чувство чести?
– Разумеется. Можете считать, что я ничего не слышал.
О состоявшемся разговоре Каниэл размышлял весь день. Неужели Орнарен действительно решился на заговор? Как глупо... Сколько там не говори о том, что бывшие рабами не способны ни на что путное, это, во-первых, неправда, а во-вторых, ничего не меняет. Они ни за что не согласятся уступить господствующее положение, и никто бы на их месте не согласился. В этой ситуации убить Гирхарта Пса означает не только не избавиться от бывших рабов, но и ополчить их против себя, что равносильно самоубийству. Сейчас коэнцев при дворе терпят, а вот что будет, когда император перестанет сдерживать общую к ним неприязнь, и думать не хочется. И уж точно к власти их и близко не подпустят. Найдётся, кому занять опустевший трон. Тот же Дарнилл, к примеру, а нрав у него крутой, и, как говорит пословица, лучше злой пёс, чем добрый волк. Сейчас его удерживает привязанность к Гирхарту, тогда же не будет сдерживать никто и ничто. Ах, Дарнилл, скорее всего, своего патрона не переживёт? Найдутся другие. И чем от большего соратников Гирхарта вы отправите в могилу, тем больше будет желающих занять их место. Так на что же вы рассчитываете? Гирхарт Пёс - единственная гарантия вашей безопасности и высокого положения, а вы пилите сук, на котором сидите!
Но каков Орнарен! Как ни относись к разрушителю Коэны, по отношению к Халдару император выступил истинным благодетелем, позволив занять такое положение, о котором тот раньше и мечтать не смел. И вот она, благодарность! Помнится, Гирхарт говорил, что будет работать с Орнареном, но доверять ему не будет никогда. И правильно, что не будет, вот только хватит ли у него проницательности, чтобы заподозрить заговор? Сам Каниэл никогда бы не заподозрил. Именно потому, что не ожидал от, бесспорно, умного человека подобной глупости.
Впрочем, есть ведь ещё господин Шармас. Ему всяческие заговоры разоблачать по должности положено. Однако сейчас внимание Шармаса сосредоточено на Тинине и прочих зарубежных странах. Именно оттуда в основном и ждут подвоха, свой же двор особых опасений не внушает. А если бы и внушал... Сколько было императоров в той же Коэне прямо-таки помешанных на собственной безопасности, и что же? По меньшей мере трое из них погибли в результате заговоров, и это не считая тех случаев, когда только боги знали, скончался ли монарх от естественных причин, или ему, скажем так, помогли. А ведь Гирхарт не бережётся. Не сказать, чтобы совсем, но входящих к нему не обыскивают, улицы, когда он проезжает по городу, от толпы не расчищают, и даже еду на его трапезах не пробуют. Забрался же лучник на крышу дворца, а если бы постарался, то и во двор бы проник. И если Орнарен и его сторонники будут осторожны, то у них может и получиться. И тогда...