Пешка в большой игре
Шрифт:
Работать надо издали и наверняка – охранникпорученец Седого Гена Сысоев размещал очередной «заказ». Как всегда, обстоятельно, подробно оговаривая детали.
– По первоначальным прикидкам, с трехсот метров, через окно, на прямой линии.
– Куда выходит окно – запад, восток?
Гена почесал затылок и сразу потерял важный вид.
– Не знаю... А зачем это?
– Если против солнца, стекло будет отсвечивать и ничего не увидишь, – пояснил низкорослый щуплый человечек, глубоко утонувший в огромном кожаном кресле. – Нужно еще
– Автомат?
Человек в кресле качнул головой.
– «Сайга»?
– Это же не охота...
– Может, гранатомет?
Человек сморщил и без того морщинистое лицо.
– Придется работать своим. Это будет стоить дороже. Но зато отпадают проблемы с толщиной стекла. Кстати, вы делаете поправки на инфляцию?
– Доллар только растет.
– Неважно. Жизнь дорожает. И... смерть тоже.
На бледном лице промелькнула улыбка.
– Я думаю, что сумма составит... Как сейчас принято говорить – от пяти тысяч «зеленых». Конкретно – в зависимости от всего комплекса условий и обстоятельств. Кстати, о ком идет речь?
– Это приезжий.
– Кто?
– Резо Ментешашвили, кличка Очкарик.
Если исполнителю это имя что-то и говорило, то вида он не подал. Впрочем, Гена был уверен – через день-два он разузнает об Очкарике все и учтет его авторитет и вес в криминальном мире при определении конечной суммы. Значит, связи у него действительно крутые... И специалист отличный.
С этим мнением согласился бы и подполковник Голубовский. Хотя он и недолюбливал начальника подотдела физических воздействий, но отдавал должное его профессионализму.
– План операции я хотел бы получить за два дня, – сказал майор Плеско.
Он слыл педантом.
Глава шестнадцатая
Каймаков уже столько раз рассказывал свою историю, что выучил наизусть и употреблял одни и те же слова и обороты.
Частные сыщики слушали внимательно, но без особой заинтересованности. Их было двое – мрачноватые мужики с крупными головами, широкоплечие и ширококостные. К их облику подошла бы военная форма или диверсионный камуфляж, как на охранниках у входа, гражданские костюмы с галстуками казались нарочитой маскировкой под обычных чиновников.
Кабинет выглядел весьма заурядно: тесный, с обшарпанными, голыми стенами, кое-где прикрытыми глянцевыми календарями, типовыми канцелярскими столами, раздолбанными стульями.
Вообще, второй этаж «Инсека» сильно отличался от директорского: ни толстого ковролина, ни черных дверей с необычными желтыми ручками, ни шикарной офисной мебели. Видно, сюда не забредали богатые заказчики и не имело смысла тратиться на подобную роскошь.
– Вы не ощущали, что за вами наблюдают?
Детектив постарше, на вид ему было под пятьдесят, обошел стол и, присев на самый край, навис над Каймаковым. Теперь ему приходилось задирать голову, что создавало
Поза сыщика была не случайной, она отрабатывалась десятилетиями и имела целью оказать именно такое воздействие на собеседника. Потому что сотрудник отдела внутренней безопасности КГБ СССР Морковин двадцать пять лет службы беседовал с предателями – реальными, потенциальными или просто подозреваемыми в этом самом страшном для чекиста грехе, всевозможными оборотнями, подбиравшимися к секретам госбезопасности, кадровыми офицерами иноразведок и должен был добиться от них полной искренности, которая вообще-то совершенно несвойственна подобной публике.
– Ничего я не замечал. – Каймаков отодвинулся, уходя из зоны давления, и это ему удалось, потому что сейчас стул не был привинчен к полу.
– Продолжайте рассказывать. – Второму сыщику через месяц исполнялось сорок пять, и он подлежал увольнению с военной службы по возрасту и выслуге лет. «Инсек» должен был стать второй жизнью отставного майора, и он уже сейчас пытался пустить здесь корни, хотя официально продолжал службу в оперативном отделе ГРУ, где отвечал за обеспечение режима секретности.
Каймаков находился в кабинете один: Юркина вежливо, но настойчиво отправили ждать в машину.
– ...Оказалось, что кастет и шило исчезли, вместо них в свертке оказалось вот это, – он показал кафельную плитку и гвоздь.
– Интересно... Сыщики переглянулись.
– Кто мог это сделать?
– Не знаю.
– Посчитайте. Ваш приятель Левин, эта девица, кто еще?
– На них я не думаю.
– Распространенное заблуждение. Дескать, орудует чужой, явный враг в черной маске, – улыбнулся Морковин. – Многие так считают. А вы слышали поговорку: «Предают только свои»? Как правило, «крот» оказывается близким человеком: друг, родственник, сослуживец, сосед. Иногда – жена.
– Кто еще мог подменить пакет? Подумайте. И потом: как я понимаю, больше вещественных доказательств у вас нет?
– Нет, – кивнул Каймаков. Но тут же вспомнил: – В сейфе есть отпечатки пальцев с кастета!
– Это хорошо. Правда, не исключено, что они тоже исчезли.
– ?!
– Похоже, что вы находитесь в самом центре оперативной разработки. У вас не появлялось чувство, что вами манипулируют?
– На фиг я кому нужен? – жалобно проговорил Каймаков. – Ну богач, ну сын министра – понятно...
– Это мы и постараемся выяснить, – перебил Морковин. – От вас требуется одно: полностью держать нас в курсе дела и выполнять наши рекомендации. Вначале избавьтесь от микрофона в одежде. Вечером мы осмотрим вашу квартиру...
Возвращаясь с работы. Каймаков, следуя инструкции, сел в самый переполненный вагон метро. Он знал, что за ним должны следить, но он втиснулся в дверь последним, значит, наблюдатель находится на некотором удалении и контролировать каждое его движение не сможет. Чего и требовалось достигнуть.