Пешка в большой игре
Шрифт:
– У тебя картошка и яйца есть? – спросил Каймаков, хотя наверняка знал ответ.
– Конечно. Хочешь, идем, я пожарю.
– Идем. Осточертела мне сухомятка.
Выпустив Вовчика на лестничную клетку. Каймаков остановился.
– Подожди, газ проверю.
Вернувшись в комнату, он записал Вовчиков телефон на листке бумаги и приписал: «Сосед сказал – ночью стреляли».
Записку придавил коробочкой с радиомикрофоном.
После чего захлопнул дверь и поднялся наверх.
Ровно через двадцать минут, прыснув маслом на петли и легко открыв замок, в квартиру абсолютно бесшумно вошли Морковин и его спутник,
С поисковыми приборами наперевес они быстро обследовали квартиру, Сидоров осмотрел коридор, кухню и санузел. Как и следовало ожидать, здесь все было «чисто».
Когда он прошел в комнату, напарник показал на стену за шифоньером и телефонный аппарат, продемонстрировал микрофон-передатчик и записку.
Достав из оперативной сумки аэрозольную упаковку, Морковин обработал струей люминала пол и, погасив свет, включил ультрафиолетовый фонарик. Возле стола люминесцировало довольно большое пятно неправильной формы. У двери проявилась россыпь мелких брызг. Он сделал соскобы, уложив их в специальные пластиковые капсулы, каждая из которых имела номер – крупную черную цифру на выпуклом сером боку. Оперативные сумки «Инсек» закупил в Германии. Следователи прокуратуры и МВД на местах происшествий пользовались следственным портфелем образца 1947 года, правда, модернизированным.
Морковин и его коллега пробыли у Каймакова не больше десяти минут. Они не оставили ни одного следа, не сдвинули ни одного предмета, очень тщательно собрали свои приборы и инструменты, всосали вакуум-щеткой пыль от соскобов. Если бы кто-то наблюдал за их работой, то решил бы, что они не впервые негласно проникают в чужую квартиру. И был бы прав.
Вовчик с Каймаковым только собирались приниматься за яичницу, как прозвонил телефон.
– Видишь! У них линии перегружены, у сволочей, – добродушно буркнул Вовчик. А Каймаков понял: сыщики ушли. Он понемногу стал привыкать к тайнам, слежке, конспирации, условным сигналам. Больше того, почувствовал притягательность новой жизни – необычной, насыщенной и острой, выгодно отличающейся от пресного и унылого повседневного существования.
А быстротечное происшествие в подъезде воспринималось сейчас как поединок, в котором он без помощи милиции, профсоюза и трудового коллектива победил сильного, тренированного и вооруженного противника. Конечно – везение, несомненно – случайность, но... Дрессировщики сторожевых псов и командиры спецподразделений знают, какое значение для дальнейшей судьбы их питомцев имеет победа в самой важной – первой схватке. Тут не грех и подыграть – от этого зависит карьера бойца.
И Каймаков не думал о случайности победы. Из происшедшего он вынес один, но очень существенный урок: его хотели убить, но он сумел убить врага. А значит, сумеет сделать это еще. Даже без украденного шила.
– Что ты там говорил про пистолет?
Вовчик опасливо зыркнул глазами и понизил голос.
– У нас в цеху один парень делает... Навострился, сволочь! Маленькие, под мелкашку. Доску, «сороковку», насквозь лупит...
– И сколько?
– Дорого, сволочь! Пол – лимона"
– Мне бы тоже пушка нужна... Жаль, бабок нет... Вовчик удивился.
– Зачем нам два? Ты ж еще вот про что забыл!
Повозившись в кладовке, бывший детдомовец извлек на свет Божий обрез старой, изрядно проржавевшей двустволки.
– Ну-ка, дай...
– Не взводи, заряжена. – Вовчик протянул оружие деревянной частью вперед.
С новым, не испытанным ранее чувством Каймаков взял его, прикинул в руке и несколько раз вскинул, прицеливаясь. Он не просто забавлялся опасной игрушкой, а представлял, как выстрелит и поразит врага. Оттого оружие внушало ему ощущение уверенности и силы.
Мстителю, вскидывавшему пистолет-пулемет «скорпион», это чувство было хорошо знакомо, потому что он часто стрелял в людей. Сейчас он просто тренировался, привыкая к незнакомому автомату.
– Хватит время терять, пошли! – в третий раз сказал Герой. Он уже давно томился в прихожей у железной двери и от нечего делать выглядывал в «глазок».
– Пора, – согласился Смелый, и Арсен загремел ключами, готовясь наглухо запереть свое гнездо.
– Что за парни тут бегают? – неожиданно спросил Герои. – Живут здесь, что ли?
– Какие парни? – насторожился Арсен.
– Молодые, спортивные штаны, кожанки, – как мог, объяснил Герой. – Трое. Один наверху остался, двое вниз спустились.
Арсен подбежал к окну. Его взгляд сразу же зацепился за красный автомобиль без номеров, который его хозяева даже не посчитали нужным оставить где-нибудь в стороне.
– Что?! – Смелый впился взглядом в помертвевшее лицо земляка.
– Они! – выдохнул Арсен. – Те, что в шашлычной стреляли.
– Точно?
– Больше некому!
Смелый лихорадочно размышлял. У земляка в Москве свои дела, личные, национальных интересов они не касаются. Но в данной ситуации попробуй разделись по интересам! Если в квартире зажали и убить хотят, то у всех интерес один – выйти живыми! К тому же за одним столом сидели, хлеб-соль кушали... Он привычно схватился за пояс и досадливо поморщился.
– Кинжал, финка есть? И веревку давай... Арсен суетливо бросился на кухню.
– Финки нет, вот ножи.
Смелый перебрал несколько хозяйственных ножей, отложил один, провел пальцем по лезвию.
– Сойдет! В верхней квартире есть кто?
От мотка бельевой веревки он отхватил трехметровый кусок, привязал к нему стальной крюк, извлеченный из дорожной сумки.
– Сейчас никого, ты что хочешь? – Арсен непонимающе следил за приготовлениями, в то время как Мстителю и Герою все было совершенно, ясно.
– Станьте у двери и готовьтесь! – приказал Смелый, выходя на балкон.
– Не вздумайте стрельбу поднимать, тут вам не Карабах, – вякнул Арсен в сосредоточенные спины, но на него уже никто не обращал никакого внимания.
Скинув куртку. Смелый зажал в зубах нож, которым хозяин дома любил чистить картошку, и ловко забросил крюк на перила верхнего балкона. Мускулистая фигура на миг зависла на фоне неба и в несколько движений поднялась наверх.
В верхней квартире никого не было. Смелый воспринял это как должное. Он не проходил специальной подготовки и действовал всегда по наитию, доверяясь интуиции, опиравшейся, правда, на солидный боевой опыт.