Пешка
Шрифт:
— К счастью я никакого духа не видел, — нашелся я, безмятежно глядя прямо в глаза эльфара
— Рядом со мной что-то взорвалось и я потерял сознание, когда пришел в себя кругом было пусто, только быки метались и мычали. А что действительно так страшно было?
— Не то слово. Дух орал так, что его крик уходил в небо и громом падал вниз. Он как молот прибивал к земле и не давал подняться. Вот как это было.
— Разве дух может орать? — я изобразил неверие.
— Этот может, — уверено, без доли сомнения ответил эльфар. Он уже пришел в себя, скинул наваждение и спросил: — Что дальше будем делать милорд?
— Надо быков собирать для посольства, только не знаю как это сделать. Может за Варгами сходить? — я вопросительно уставился на него.
—
— Нет Гради-ил. У меня еще дела есть незаконченные, встретимся в ставке. Ты собирай быков и гони их к посольству.
— Понял милорд.
Ленея очнулась, ее душил кашель, слюна при вдохе попала не в то горло. Она привстала и громко прочистила бронхи. Наконец кашель успокоился и она могла вздохнуть полной грудью. Девушка осмотрелась и вспомнила. Последнее что она видела это кто-то огромный объятый тьмой появился в овраге. Эльфар наводит лук на него и… и стреляет… в нее. Боль. Затухающим взором она видит малыша который держит ее в своих руках. "Спаси сына правой руки" успевает сказать Ленея и теряет сознание. Малыш! Наверное звал с того света, подумала она. Иначе почему она видела его неясный обгорелый образ. Бедный хуман. Ей стало до боли жалко этого сумасброда. Мысли вернулись обратно. Сын муразы! Страх ударил в сердце, она вскочила и стала суетливо озираться. Вот связанные орки смотрят на нее. Но смотрят как-то странно, можно сказать с опаской. И тот о ком она беспокоилась тоже смотрит на нее. Живой. Хвала предкам. Где враги? — пришла запоздалая мысль. Она подхватила лежащий у ног лук со стрелами и осмотрелась. Никого.
На земле прямо на примятой траве брошенное оружие, орки убегали в спешке, подумала она. Почему? Но память отказывалась ей подчиняться. Она помнила не многое после пробуждения. Девушка ощупала кольчугу, под сердцем дыра. Стрела попала в меня. А где она? Стрела сломанная лежала рядом. Наконечник отдавал эманациями черноты. Стрела с посмертным проклятьем. Неминуемая смерть и забвение, подумала она. Но дальше размышлять о том что же с ней произошло девушка не стала. Враги могут вернуться и застать их снова врасплох. Надо уходить. Она подобрала один из ножей и стала перерезать веревки связывающие пленников. У затухающего костра лежала ее седельная сумка и оружие. А также оружие других пленников.
— Поднимаетесь и быстро уходим, — прошептала она, боясь говорить громко. Сюда могут вернуться, — пояснила она
Из за щитов выглядывали головы защитников, напуганные громом и вспышками, теперь вооружены были все, даже снабженец стоял с арбалетом в руках, но правда смело прятался за спину посла. Граф наблюдал картину, от которой ему становилось не по себе. К лагерю громко мыча приближалось большое стадо верховых быков. Но что удивительно всадников на них не было. Это хоть и не внушало страха, но производило жутковатое впечатление. Какая сила гнала их к лагерю? И что ждать дальше? — Не стрелять приказал граф. — посмотрим что будет дальше.
Дальше они услышали гортанное — Гоу. Гоу и среди быков показался улыбающийся снежный эльфар. — Не стреляйте! — закричал он. — Мы запряжем быков и двинемся дальше.
Граф сплюнул от досады, все его планы отсидеться и оправдать себя в глазах короля и мстительных союзников рухнули, от студента неприятности приходят и после смерти. Чтоб он и за гранью калекой остался, мысленно пожелал граф.
Степь постепенно успокаивалась, тревожность сменилась покоем и щебетом многочисленных птах. Быки о страха не мычали и там в дали затухал голос снежного эльфара, собравшего их и весело погонявшего криком похожим на английское "Гоу — иди". Но наверное мне просто так слышалась похожесть. Остальное додумал сам, на фантазировал. Откуда ему знать наш земной английский.
Главная моя теперь задача состояла в том, чтобы добраться до ставки великого хана. Не верю я что "лесные"
Поэтому мне надо быть там. Что я буду там делать? На этот вопрос я четкого ответа не имел. Надо добраться, осмотреться и тогда решать. А сначала нужно вернуться к Сивучам и забрать Рострума. Свою работу он проделал, очень качественно и довольно своеобразно. Ну и отдохнул за одно, как в санатории побывал, по пил, по куражился в дали от семьи и по блудил.
Сверяя снимки со спутника, я заметил перемены происшедшие в степи. На огромных просторах поросшими высокими сочными травами, началось движение. Массы орочьей конницы (не скажешь же быковницы если они скачут на быках), двинулись в разные направления, часть направилась к ставке Великого хана. А несколько больших отрядов двигались странным образом в ту сторону, куда должен был отправится я. Мне вообще казалось что это огромные муравьи снуют по своим делам, перебираясь целыми семьями с только им одним понятными целями. Такое впечатление производили скрины из космоса.
В лагере Сивучей царила обычная орская суета. Кто-то бранился, дети бегали и дрались, матери шлепками разгоняли их. Орки мужчины кто не занят на службе собирались у костров и о чем-то долго говорили, спорили. Часто дело доходило до драк. Но мне до них не было дела. Я сидел тихо и смотрел глазами Сарги Улу. Напротив него скрестив ноги сидел мураза и морщился, глядя на шамана.
— Сарги, после того как ты вернулся, я тебя не узнаю, пьешь гадость приготовленную учениками, двух учеников казнил и развесил их шкуры. Они боятся подходить к тебе. Человеческих самок по натащил в шатер. Что происходит? Скоро ехать к великому хану, а ты как с ума сошел. — Вождь осуждающе и немного брезгливо смотрел на Верховного шамана. Тот был раньше грозой всего племени, им детишек пугали, а теперь орда смеется над ним. Позор! И не только позор для шамана, и для вождя тоже. Но самое главное с таким Верховным он может распрощаться с мечтами о великом хане. Тяжелые мысли посещали вождя все чаще. Где скрытный друг, что помогал им?
Где обещанная помощь в устранении других вождей, мешающих ему?
Все что они выстраивали столь долго и упорно, рушится на глазах по вине Сарги Улу.
— Ты боишься остаться без места Великого хана? — заплетающимся языком, пробормотал шаман. — Правильно делаешь. Другие племена не хотят тебя видеть Великим, они хотят поставить брата муразы Чахоя Барама Обака. Он пристрастился к дурман травке и шаманы считают, что он будет более управляем. Тебе тоже надо ее курить. — неожиданно выдал свое суждение шаман, тогда ты будешь иметь возможность, — он поднял в верх крючковатый палец и потряс им, — претендовать на место Верховного муразы. Не смотря на помятый вид и затуманенный взгляд Сарги Улу теперь говорил внятно и речь его была довольно связной. — Вот, я тебе приготовил друг пару "косячков", — старик вынул из объемной сумы самокрутки и протянул их ошеломленному такими речами муразе — Затянись и вдохни аромат небесных кущей. К тебе сразу придет просветление и появится уважение шаманов других племен.
Пораженный Шадлыб Уркуй безмолвно смотрел на протянутые самокрутки, в его голове не укладывалось то, кем, а вернее чем, стал его соратник и советник. Что такое могло произойти с прозорливым и властным орком, всегда с пренебрежительностью смотревший на тех, кто курил и пил всякую крепкую гадость, как называл в прошлой, уже можно сказать точно в прошлой жизни Сарги Улу. Один из авторитетнейших шаманов племен.
— Стража! — громко позвал он и в шатер заскочили два воина. — Возьмите нашего верховного и отвезите его на дальнее стойбище, но так чтобы ни кто это не видел. Посадите в яму и давайте только лепешку и гайрат. Не забудьте отобрать у него посох и сумку, — добавил он.