Пешки
Шрифт:
— Кошмар! Танка, мне иногда за тебя бывает так стыдно, — сокрушённо пробормотала жертва травницкой дедовщины, глядя на миленькое личико подруги широко распахнутыми глазами.
— Мне тоже…
Больше обсуждать их странную благодетельницу как-то не хотелось. Алеандр так и подмывало расспросить подругу о вчерашней беседе, но вызывать новый приступ раздражения и недовольства она не решалась. Как-то неприлично было даже думать в негативном ключе о своей будущей наставнице и вполне себе радушной хозяйке с небольшими странностями поведения. Чем больше девушка думала об этом, тем подозрительнее и неприятнее представлялась для неё легенда факультета. Вообще-то подозрительность сама по себе не была свойственна характеру Эл и, не смотря, а может именно благодаря, весьма уединённому образу жизни в
— Меня только немного смущает их взаимоотношения с племянником. Она не выслушивала новости, но ведь и он не спешил объяснять происхождение у себя новых дырок, — Валент без особого энтузиазма поплыла к пологому краю купальни.
Выбираться из прохладной водички на уже успевший нагреться и загустеть воздух, для её жабьей натуры было верхом мучений. Валяться на водной глади, медленно дрейфуя от берега к берегу с четырёх лет стало любимым летним времяпрепровождением будущей чародейки. Бывало, шаловливые течения играли с ней злую шутку, отволакивая от дозволенной родителями запруды на пару километров. Тогда разнесчастный мокрый, покрытый пылью, колючками и царапинами детёныш понуро тащился домой своим ходом или просился на подвоз к кому-нибудь из деревенских, чтоб получить по прибытию заслуженных подзатыльников и остаться без десерта. Возможно, причиной тому — единение со стихией. Только сама Алеандр в это упорно не верила, поскольку никогда не видела огненных, блаженно капающих слюной на костёр, или земляных, самозабвенно закапывающихся в песочек, да и среди воздушных любителей прыгать с деревьев не находилось. Поэтому сама девушка в тайне придерживалась идеи, что в прошлой жизни была русалкой.
— Как раз-таки ничего удивительного, — фыркнула духовник, стягивая влажные волосы в две задорно торчащие косицы. — Вот скажи, ты своей тётушке и любезным кузинам что-нибудь важное рассказывать стала бы?
Валент в ответ лишь поморщилась. Вдовую сестру отца, что лет десять назад переселилась со всем своим выводком на шею к младшему брату, она на дух не выносила. Это чувство, впрочем, было взаимным, потому ни одна из сторон особенно не страдала. Тётка считала, что её доченькам, красавицам, умницам, мастерицам (нужное подчеркнуть) — несчастным сироткам и без того в жизни не хватает, а значит семейство брата может и потесниться, и выучить в городе, и помочь с замужеством, и вообще съехать куда подальше, чтоб глаза несчастным сиротинкам не мозолить. Эл же с матерью полагали, что, получая значительные вдовьи (чай дядька был правой рукой прежнего градоправителя), можно было бы и в городе остаться, и прекратить вмешиваться со своими советами в личные дела другого семейства, и перестать уж тянуть последние соки из простого управляющего. Стасий просто не обращал на тётку внимания, под настроение заигрывая с хорошенькими, хоть и беспробудно глупыми кузинами. Сам же Ригор Валент слишком любил сестру, чтобы отказывать ей в слезливых просьбах и лживых жалобах, хоть и понимал, что обделяет собственных детей и жену не только деньгами, но и заботой. Поэтому тётку Алеандр откровенно недолюбливала, хоть и грубить в лицо пока не решалась, лелея маленькую, но вечную надежду однажды вернуться в отчий дом со славой великой травницы, красавцем — мужем и парочкой детишек, чтоб окончательно утереть нос ехидным кузинам и их злостной родительнице.
— Думаешь, похожая ситуация? — Алеандр вмиг прониклась искренней сочувствием и симпатией к младшему Важичу, автоматически записав его в страдальцы.
— Почему
Алеандр согласно кивнула:
— Очень похоже. Араон говорил, что Глава её за какой-то дебош на торжестве из столицы спровадил. Да и мне показалось, что женщине с таким гардеробом в глуши не место, во всяком случае, на добровольных началах.
— Ладно, посплетничали и будет, — строго свела брови духовник. — В конце концов, неблагородно так обсуждать человека, даже если он и заслуживает. Пора возвращаться. У нас график и практика. Ещё не забыла?
Валент в ответ улыбнулась и пожала плечами. Она не видела ничего плохого в обсуждении общих знакомых в узком кругу, но противиться очередному заскоку приятельницы не стала.
Возвращение в уютный, хоть и не любимый хозяйкой домик прошло без особых приключений и потрясений. Причиной тому послужило почти удивительное затишье и безлюдность здешних мест (признаться, недалеко от тракта это действительно было, по меньшей мере, причудливым) и приличная порция успокоительного, принятая обеими подмастерьями за ужином. Без последнего девушкам после пережитого гарантированно грозило если не заикание, то лёгкий нервный тик и жестокая бессонница на месяц. Всё же для столкновений с плотоядной нечистью и мертвяками специальных людей не зря отбирают по результатам психологического обследования.
К превеликой радости девушек входная дверь оказалась не заперта, и не пришлось тревожить Госпожу Травницу или лезть в открытое окно гостиной. Их невольный пациент и без того настрадался, чтоб ещё сверху получить свалившейся из ниоткуда трёх — четырёх пудовой радостью с косой. Однако же внутри их никто не встретил и на окрики не отозвался. Танка нахмурилась и резво бросилась смотреть на пристройку. Алеандр заглянула в гостиную и, никого не обнаружив, пошла проверять другие комнаты.
— Всё на месте! Дверь закрыта, замок висит! — радостно влетела в дом духовник.
Девушка сияла как начищенный самовар и широко улыбалась, радуясь собственной сообразительности. Не то чтобы она была уверенна в непорядочности и несознательности Мастера — Травницы, просто никогда не исключала такого варианта развития событий, общаясь с малознакомым человеком.
— Странно…
— Ты думала, их сопрут? — даже опешила Яританна, раньше таких мыслей и повадок за травницей никем замечено не было.
— Да нет же, — только отмахнулась девушка, спускаясь по лестнице. — Странно, что ни наставницы, ни Араона нет во всём доме, а дверь не заперта. Ты смотрела, может, они в саду свежим воздухом дышат?
— Воздуха и здесь предостаточно было. Окно же на ночь не запирали. Скорее всего, твоя наставница сыграла с нами в птичку свиристель.
Валент недоумённо нахмурилась, глядя на излишне довольную жизнью Танку.
— … Насвистела, что болтуна у неё нет, чтобы на наши нужды заряд не тратить, — продолжила девушка, самовольно развалившись на атаманке, — а сама из города подмогу вызвала. Может и сразу брату позвонила. Вот они и отвезли Важича, пока мы купаться ходили. Сейчас, наверное, аккурат прощаются. Дом, правду, бросили открытым очень уж неосмотрительно…
— Обидно… — Эл присела на краешек стула и понуро опустила голову. — Мы же ему жизнь спасли. Из-под завалов достали, первую помощь оказали, к тётке доставили и никакой благодарности! Мог хотя бы попрощаться! Мы что же не люди!?!
— Привыкай, — язвительно ухмыльнулась Яританна, забрасывая ноги на подоконник, — для властьимущих мы — ничто, так… пешки не больше. И отношение будет как к праху под ногами. Мол, холоп сделал работу — холоп должен исчезнуть. Какая тут благодарность. По их мнению, мы ещё должны пищать от восторга, что такая серость удостоилась чести пострадать над великим и прекрасным.