Пески смерти
Шрифт:
Как только в кругу шогготов образовалась брешь достаточного размера, басмачи единой волной устремились туда, оставив позади с десяток мертвых тел.
Какое-то время они гнали коней по пустыне куда глаза глядят, видимо стараясь ускакать как можно дальше от смертоносных преследователей. Обернувшись, Василий увидел, как длинные белые черви, выпластавшись из земли, ползут к мертвым телам. Пир начался.
А всадники неслись по пустыне, не разбирая дороги, километр за километром, пока над горизонтом не взошла полная луна. Круглая, желтая,
Совещание заняло более получаса, после чего гауптштурмфюрер, развернув своего скакуна, подъехал к Василию.
— Нужно сделать привал, но… — начал было он.
— Можете спокойно расседлывать коней, — вздохнул Василий. — Шогготы поели. Теперь они вернутся в свою обитель, так что у нас есть часов восемь-десять до того, как они снова попытаются напасть.
— Но… — начал было гауптштурмфюрер, с сомнением глядя на своего пленника.
— Можете не сомневаться. Мне нет смысла вас обманывать, ведь шогготы не станут делать различия ни между фашистом и коммунистом, ни между христианами и мусульманами. Их выбор происходит исключительно сообразно их гастрономическим пристрастиям.
— Тем не менее должен напомнить, что если что-то пойдет не так, вы умрете первым.
— А я-то тут при чем! — возмутился Василий. — Я к шогготам не имею никакого отношения.
— Тем не менее вы единственный, кто раньше сталкивался с ними. Посему мы должны выполнять ваши пожелания, а следовательно, хотите вы того или нет, вы отчасти в ответе за жизни воинов Хасана, тем более на заставе вы перебили его людей.
— Только после того, как они перерезали всю заставу.
— Это вы будете обсуждать с Хасаном, — зло усмехнулся гауптштурмфюрер. — А пока мы все в одной лодке, до тех пор, пока не доберемся до Двойной скалы.
Василий нахмурился. Откуда гауптштурмфюреру известно об этом месте? Ведь именно с него начинается тропа, ведущая в Гоцлар. Даже начальство Василия не знало о приметах, ориентируясь на которые, следовало искать таинственный город Старцев.
— А потом, когда мы доберемся до скал? — поинтересовался Василий.
— Потом… — гауптштурмфюрер задумался. — Не знаю. Все зависит от вас. Если вы будете сотрудничать и покажете дорогу к Гоцлару…
— То я останусь жив?
Хек пожал плечами, ничего не ответив. Он хотел было отъехать, но Василий остановил его.
— Я задал вопрос…
Не то чтобы он боялся смерти. Василий был совершенно уверен в собственных силах, но ему хотелось прояснить ситуацию, чтобы понимать, на что он должен рассчитывать, и какие неприятности могут ожидать его в будущем. Как бы то ни было,
Однако, несмотря на прямой вопрос, гауптштурмфюрер не спешил отвечать. Наконец, не выдержав затянувшейся паузы, он промямлил:
— В лучшем случае мне удастся уговорить Хасана оставить вас в покое. Хотя в одиночестве, в пустыне… не уверен, что вам удастся выбраться из Черных песков.
В словах гауптштурмфюрера была определенная логика. В одиночку выжить среди барханов Каракумов или каменистых холмов южных пустынь, не зная тайных троп, ведущих через пустыню, и колодцев, скрытых под пирамидами камней, было почти невозможно. Однако у Василия имелся один козырь, который, как он надеялся, поможет ему. Правда, в чем именно будет заключаться эта помощь, Василий не знал.
К Двойной скале они выехали к вечеру следующего дня.
После дня, проведенного в седле, раненая нога невероятно ныла, так что Василий несколько раз пожалел, что отказался от носилок, правда, тогда они вряд ли вырвались бы из засады шогготов. К тому времени окружающий пейзаж изменился. Теперь повсюду были каменистые холмы, пронизанные лабиринтами ущелий. Сама же Двойная скала полностью оправдывала свое название — двойной пик, поднимающийся над равниной на несколько сотен метров, напоминал два пальца великана, указывающие в белесое, выгоревшее южное небо.
У подножия этих скал раскинулась крошечная долина, в центре которой сверкало маленькое озерцо. Зеленые заросли подступали к нему со всех сторон. Именно отсюда начиналась древняя дорога в Гоцлар, но можно было всю жизнь бродить по холмам и не найти загадочных руин. Судя по поведению басмачей, они были тут не в первый раз, но прежде им ничего не удалось обнаружить.
— Вот мы и прибыли, — улыбнулся гауптштурмфюрер, вновь поравнявшись с Василием.
— Надеюсь, мы не проедем мимо этого оазиса.
— Да, — кивнул немец. — Хасан тоже хочет устроить тут лагерь на ночь. А утром мы отправимся дальше.
— Хорошо бы, — поморщившись от боли в ноге, согласился Василий.
— Надеюсь, в эту ночь шогготы нас не побеспокоят.
— Мы слишком далеко отъехали от их обители, а как мне известно, они не склонны перемещаться на большие расстояния.
Гауптштурмфюрер кивнул.
— И… Василий, не делайте глупостей. Вам одному не добраться до Гоцлара, я не говорю о стражах и о Старцах.
Василий хмыкнул.
— Не первый раз меня пугают этими «разумными растениями», но я так ни разу и не встречал ни одного.
— И очень надеюсь, что мы их не встретим. Хотя, направляясь в город Старцев, странно было бы не натолкнуться хотя бы на одного из них.
— Гоцлар — мертвый город, — напомнил гауптштурмфюреру Василий. — Если кто и обитает там, так это дикари…
— Мертвый, — согласился немец. — Но человек называет брошенным тот город, где не живут люди, а если город изначально был построен не для людей?