Пески времени

Шелдон Сидни

Он удивленно уставился на Лючию. Ему часто доводилось ее видеть, когда он приходил в гости к Кармине, но говорить им было особо не о чем.

– Лючия Кармине! Зачем ты сюда пришла? Тебе не следовало...

– Я пришла поблагодарить вас, ваша честь.

Он смотрел на нее с подозрением.

– Поблагодарить? За что?

Лючия заглянула ему в глаза:

– За то, что вы вывели моего отца и братьев на чистую воду. Я жила в этом страшном доме, ни о чем не подозревая. Я и не думала, какие чудовищные... – Недоговорив, она разрыдалась.

Судья

был в некотором замешательстве, затем потрепал ее по плечу:

– Ну-ну. Зайди, выпей чаю.

– Благодарю вас.

Когда они уже сидели в гостиной, судья Бускетта сказал:

– Я и не думал, что ты испытываешь такие чувства по отношению к отцу. У меня сложилось впечатление, что вы очень дружны.

– Лишь потому, что я и не представляла, кем он и братья были на самом деле. Но когда я узнала... – Она содрогнулась. – Вы не знаете, каково мне было. Я хотела исчезнуть, но мне некуда было деться.

– Я не знал этого. – Он похлопал ее по руке. – К сожалению, я недооценивал тебя, моя милая.

– Я боялась его, – сказала она с жаром.

Уже не впервые судья Бускетта обратил внимание на то, что Лючия Кармине была красивой молодой женщиной. На ней было простое черное платье, подчеркивавшее изгибы ее роскошного тела. Посмотрев на округлость ее груди, он не мог не отметить, какой взрослой она стала.

«Было бы занятно переспать с дочерью Анджело Кармине, – подумал Бускетта. – Теперь он бессилен что-либо сделать. Старый черт думал, что купил меня, но я был слишком умен для него. Лючия, наверное, еще девочка. Я бы научил ее кое-чему в постели».

Пожилая горничная принесла на подносе чай, блюдо с печеньем и поставила на стол.

– Налить?

– Позвольте мне, – сказала Лючия бархатным многообещающим голосом.

Судья Бускетта улыбнулся ей.

– Вы можете идти, – сказал он горничной.

– Да, синьор.

Судья смотрел, как Лючия, подойдя к столику, на котором стоял поднос, аккуратно налила ему и себе чаю.

– Мне кажется, что мы могли бы стать очень хорошими друзьями, Лючия, – осторожно сказал Джованни Бускетта.

Лючия одарила его очаровательной улыбкой:

– Я бы очень хотела этого, ваша честь.

– Джованни, зови меня, пожалуйста, Джованни.

– Хорошо, Джованни, – ответила Лючия, протягивая ему чашку, и, подняв свою, как бокал, произнесла: – Смерть злодеям.

Улыбнувшись, Бускетта поднял свою чашку:

– Смерть злодеям.

Сделав глоток, он поморщился. Чай был горьковат.

– Что, слишком?..

– Нет-нет. Замечательно, моя милая.

Лючия вновь подняла чашку:

– За нашу дружбу.

Она отпила, он тоже.

– За...

Бускетта так и не закончил свой тост. Спазм неожиданно сдавил ему горло, и он почувствовал, что его сердце будто пронзил раскаленный докрасна прут. Он схватился за грудь.

– О Боже! Вызови доктора...

Лючия продолжала сидеть, спокойно попивая чай,

наблюдая, как судья, задрожав, поднялся и рухнул на пол. Его тело еще некоторое время дергалось, а затем затихло.

– Это первый, папа, – сказала Лючия.

* * *

Сидя в своей камере, Бенито Патас раскладывал пасьянс, когда тюремный надзиратель сообщил ему:

– У вас интимное свидание.

Бенито расплылся в улыбке. Как доносчик, он находился на особом положении, пользуясь многочисленными привилегиями, и то, что к нему пускали подруг для интимных свиданий, было одной из них. У него было с полдюжины девочек, которые навещали его по очереди. Он пытался угадать, какая из них пришла сегодня.

Он посмотрелся в висевшее на стене камеры маленькое зеркальце, слегка напомадил и пригладил волосы, затем последовал за охранником по тюремному коридору к отделению с комнатами для интимных свиданий.

Охранник показал ему, в какую из них войти. Предвкушая удовольствие, Патас нарочито небрежно вошел туда и тут же остановился, вытаращив от удивления глаза.

– Лючия! Боже мой, какого черта ты здесь делаешь? Как ты здесь оказалась?

– Я сказала, что мы помолвлены, Бенито, – тихо произнесла Лючия.

На ней было ярко-красное шелковое платье с большим вырезом, подчеркивавшее ее великолепную фигуру.

Бенито Патас попятился от нее.

– Уходи.

– Как хочешь, но прежде я хочу тебе кое-что сказать. Когда ты стал давать показания на суде против моего отца и братьев, я смотрела на тебя и чувствовала, как ненавижу тебя. Я хотела убить тебя. – Она подошла ближе. – Но потом поняла, что это был мужественный поступок с твоей стороны. Ты осмелился встать и сказать всю правду. Отец и братья не были злодеями, но они делали ужасные вещи. И ты был единственным, кому хватило храбрости бросить им вызов.

– Поверь мне, Лючия, – начал он, – полиция заставила меня...

– Не надо ничего объяснять, – мягко сказала Лючия. – Тем более мне. Ты помнишь, как мы впервые занимались любовью? Я уже тогда поняла, что полюбила тебя и буду любить всегда.

– Лючия, я бы никогда не сделал...

– Любимый, давай забудем о случившемся. С этим уже ничего не поделаешь. Сейчас гораздо важнее, что мы опять вместе.

Она подошла к нему уже совсем близко, он чувствовал пьянящий аромат ее духов. Он совсем растерялся.

– Ты... ты это серьезно?

– Более чем когда-либо в жизни. Поэтому я и пришла сюда сегодня, чтобы ты понял это, чтобы доказать тебе, что я – твоя. И не только на словах.

Ее пальцы потянулись к бретелькам, и через секунду платье соскользнуло на пол. Она стояла перед ним совершенно голая.

– Теперь ты мне веришь?

«Боже, до чего же она прекрасна».

– Да, я верю. – Его голос был хриплым.

Лючия прильнула к нему всем телом.

– Раздевайся, – прошептала она. – Быстрее!